Ричард Хэк - Герцогиня смерти. Биография Агаты Кристи

Агата тут же предложила искупаться. Ее благовоспитанный провожатый был несколько шокирован, но согласился. Шофер деликатно отошел в сторонку. Купальника она не захватила и потому надела шелковую сорочку и две пары панталон. Посмотрев, как весело Агата резвится в воде, Макс не утерпел. Нацепив шорты и нижнюю рубашку, тоже плюхнулся в озеро. Возможно, двадцатиминутный заплыв Агаты Кристи пока еще не убедил молодого археолога в том, что ему встретилась женщина совершенно необыкновенная. Но это только пока. Дело в том, что после замечательного купания выяснилось, что машину засосало в песок, и шоферу с Максом несколько часов пришлось ее откапывать. Агата вспоминала:

“Невыносимая жара не спадала. Я легла в тени машины, если это можно было назвать тенью, и уснула. Позднее Макс говорил – уж не знаю, так ли было на самом деле, – будто именно тогда решил, что я могла бы стать для него идеальной женой”. К тому моменту они были знакомы всего шесть дней.

В Багдад они явились на сутки позже, чем их ждали, Кетрин Вулли была в гневе: они с мужем переволновались за экскурсантов и наверняка испугались, что существенно сдвинутся сроки задуманного большого путешествия. Посмевших задержаться ради “самовольного” осмотра Ухайдира строго отчитали, коррективы в план путешествия внесли, и четверка отправилась в путь. По дороге к древнегреческим Дельфам чете Вулли, Агате и Максу предстояло осмотреть уйму достопримечательностей и соответственно сделать множество остановок.

Агата любила импровизации: чем больше непредвиденных “острых” моментов, тем интереснее путешествие. Макс же был по натуре совсем иным человеком. Он все просчитывал и заранее готовился к гипотетическим неприятностям – “на всякий случай”. Ей нравилось его умение сохранять спокойствие в любой критической ситуации. Его же она покорила способностью восторгаться каждым листиком, каждым цветным черепком или осколком стекла. Супруги Вулли не без досады наблюдали за их крепнущей дружбой, но старательно делали вид, что ничего не замечают.

До Киркука ехали на поезде, уже оттуда добирались до Мосула: шесть часов на машине, потом была переправа на лодке, по словам Агаты настолько примитивной, что “каждый чувствовал себя прямо-таки библейским персонажем”. В Мосуле, наскоро его осмотрев, путешественники провели несколько дней, потом снова встретились с поджидавшим их шофером, доставившим их в Тель-Афар, где у Вулли были друзья и где всю компанию угостили местным тонизирующим напитком (с примесью какой-то наркотической травки).

Перемещались путешественники довольно спонтанно, могли задержаться в гостинице или в палаточном лагере, могли отбыть раньше, в зависимости от погоды и настроения. В общем, заранее составленного расписания придерживались не так строго, как хотелось бы Максу, и Агата была совершенно счастлива. Когда добрались до сирийского города Алеппо, одного из самых древних на земле, Макс взял на себя роль экскурсовода, пустившись в пространные объяснения, цитируя на память тексты древних священных писаний. Ему определенно хотелось блеснуть перед своей новой знакомой. И причина этого желания легко угадывалась: Макс Мэллоуэн влюбился.

Последний отрезок пути в Грецию плыли на пароходе. Но до того как путешественники попали на конечный пункт, в Дельфы, было много стоянок поблизости от восхитительных пляжей, где Агата тут же устремлялась в сверкающую синеву Средиземного моря. В турецком портовом городе Мерсин Макс сплел для Агаты ожерелье из ноготков [27], растущих прямо на пляже. Он еще ничего не знал о том, что ему предназначено судьбой, но уже приближался к заветной тропе, которую выбрало его сердце.

В афинском отеле Агату дожидалась целая стопка писем от ее литературного агента и семь телеграмм, в которых сообщалось, что у Розалинды тяжелая пневмония и что она сейчас в Эбни-Холле под присмотром Мэдж и заботливых слуг. Про Розалинду Агата не вспоминала порой неделями. Не по годам взрослая и умненькая (дочке тогда было только одиннадцать лет), она жила в школьном пансионе, никому не доставляя хлопот и не капризничая. Она все понимала и, когда это бывало действительно необходимо, вела себя идеально. Но сейчас она нуждалась в ласке и поддержке. Агата почувствовала жестокие угрызения совести. Дитя ее, возможно, умирает, а она беспечно плещется в море под сенью храма Аполлона…

Она сообщила друзьям, что должна как можно скорее вернуться домой. Макс тут же придумал для нее самый подходящий маршрут и вместе с мистером Вулли отправился за билетом. Агата тем временем бродила по афинским улицам, изнемогая от страха, ругая себя за эгоизм, который вот до чего довел ее дочурку. Под ноги она не смотрела и потому не заметила квадратную яму, вырытую для посадки дерева. В общем, она споткнулась и рухнула всем телом на ногу, подвернув лодыжку и растянув связки. Боль была ужасная.