Ричард Хэк - Герцогиня смерти. Биография Агаты Кристи

Поженились они в сентябре, свадьба была – насколько это возможно – скромной. Ведь семья соблюдала траур, а по обычаю он должен длиться год. Но и в викторианской Англии даже в пору печали любящим не возбранялось вступать в брачный союз. Церемония венчания происходила в старой церкви Торки. Когда Мэдж, теперь уже миссис Джеймс Уоттс, вышла из врат храма, то выглядела она восхитительно, словно приехавшая на свой первый бал дебютантка. Агате доверили роль главной подружки невесты, и, как все остальные подружки невесты, она была в белом наряде и в венке из ландышей. Клара устроила в Эшфилде свадебный завтрак, сама она оставалась в черном. На торжественном застолье присутствовали братья жениха, Лайонел (он был шафером), Хамфри, Майлз и сестра Нэн, которая слыла настоящим сорванцом, лихо лазила по деревьям и стреляла из рогатки. Еще были приглашены подруги Мэдж, Нора Ньюитт и Констанс Бойд, и сестра Джеймса, крошка Эйда, которую его родители удочерили.

В день заключения этого союза (оказавшегося счастливым и прочным) Агата обрела замечательную подругу – в лице Нэн Уоттс. По характеру они были очень разные, и взрослые твердили: “вот, Агата, бери пример с Нэн”, “вот, Нэн, бери пример с Агаты”. Однако сразу же обнаружилось и общее – страсть к проказам, обе вмиг додумались напихать рису в дорожные чемоданы молодоженов.

Наутро после свадьбы Клара прошлась по просторным помещениям Эшфилда. Раньше они казались величественными и уютными, а теперь стали хранилищем воспоминаний, мемориалом утерянного счастья. И ведь всего-то год назад все было иначе. Теперь, когда рядом не было любимого мужа, эти огромные пространства угнетали могильной тишиной.

Клара решила, что имение нужно продать, сейчас же, не только потому, что на него уходит уйма денег, но и ради собственного здоровья и душевного покоя. “Можно переехать в Эксетер, это всего в семнадцати милях отсюда, но все равно там начнется иная жизнь”, – подумала она. Пологие холмы и бодрящий воздух расположенного чуть севернее Девоншира на самом деле нравились ей гораздо больше, чем приморье. К тому же в Эксетере великолепный кафедральный собор. Соборы Клара очень любила. Эксетерский готический собор, построенный в 1400 году, поражал изумительными ажурными сводами, самыми красивыми в Англии. И наверняка по соседству найдутся подружки для Агаты. Да, решено. Эксетер.

Как только Мэжд вернулась из свадебного путешествия, Клара сообщила ей о своем намерении. Мэдж, обычно бурно реагировавшая на любую неприятность, на этот раз сохранила спокойствие, но, когда заговорила, в голосе ее звучала твердость:

– Если дело только в деньгах, может быть, Джеймс поможет. Уверена, что поможет.

А тихая и скрытная Агата, напротив, дала волю негодованию.

– Уехать из Эшфилда? Но ведь это наш дом! – воскликнула она и разрыдалась. Глаза ее были полны отчаянной мольбы. Конечно, этот бунт был проявлением детского эгоизма. Позже в своей “Автобиографии” Агата напишет, что “никогда не страдала от ощущения бездомности, отсутствия корней”. Но эти корни имел лишь один дом, единственный на свете. Ласково обняв свою младшую, Клара гнала прочь мечту о коттедже в Эксетере (разумеется, неподалеку от собора), тайком утирая не желавшие униматься слезы.

В Эшфилде произошли существенные перемены. Новую горничную рассчитали, теперь на все хозяйство была одна служанка и миссис Роу, которую просили экономнее расходовать продукты. Старой кухарке, привыкшей готовить человек на десять всякие деликатесы вроде омаров, трудно было смириться с меню, где главенствовали макароны с сыром. Она старалась, но иногда по инерции заказывала восемь рыбных филе, хотя достаточно было двух.

Несмотря на столь кардинальные меры, материальное благополучие оставалось шатким. Не проходило дня без волнений по поводу денег или здоровья. Деньги на счете были, но их хватало только на самые насущные нужды, и то лишь благодаря щедрости зятя. А здоровье у Клары было сильно подорвано жизненными невзгодами. То одно болело, то другое. Боль в груди объясняли сердечными приступами, боль в желудке – язвой. Боль в бедре одни врачи считали следствием ревматизма, другие – косвенным симптомом желчнокаменной болезни.

Став теперь для Клары единственной в доме родной душой, Агата часто спала в папиной гардеробной, по соседству от маминой спальни, чтобы, если начнется приступ, оказаться поблизости. На столике у Клары всегда были коньяк и нюхательная соль. Приступы учащались, и Агата каждый раз боялась, что случится самое страшное.