Ричард Хэк - Герцогиня смерти. Биография Агаты Кристи

Во время регаты устраивали ярмарку, в тот год Мари привела Агату в шатер предсказательницы мадам Аренска, на голове которой красовался тюрбан, голубой, как перышки сойки. А еще на ярмарке был чудовищный толстяк с выбитым зубом и дама с татуировками на обеих руках. Конечно же катались вдвоем с Мари на карусели и лакомились нугой, увесистые порции от огромного куска отрезал балагур-торговец, который не умолкал ни на секунду, непонятно, как ему удавалось дышать.

Клара уговорила мужа отвезти ее на воскресный бал, не догадываясь о том, что грудь его словно бы стянуло железным обручем, невидимым под элегантным смокингом. Леденящая боль пронзила сердце, но потом постепенно отступила, уже в экипаже, на обратном пути.

В начале следующего месяца Фред вернулся в Илинг, там он посетил очередного кардиолога, мистера Сэнсома. После визита написал Кларе: “Он говорит, что сердце у меня не увеличено и с клапанами все нормально (sic!), но сердечная мышца слабая, и аритмия. Последние два дня чувствую себя гораздо лучше, а три недели было плоховато, сейчас одышки почти нет, и сплю нормально. Не знаю, что подействовало, прописанная мне микстура с дигиталином или то, что теперь совсем мало хожу”.

Он еще дважды ездил к илингскому кардиологу на консультацию. В конце ноября он поехал на ланч в лондонский клуб “Будлс”, где должен был встретиться с правительственным чиновником и поговорить насчет устройства на работу Это была очередная напрасная попытка, он, конечно, предчувствовал, что его выслушают из вежливости, а не из желания помочь. И, возвращаясь из клуба в Илинг, уже и не думал о работе, только о Кларе. О том, как сильно до сих пор ее любит и она его тоже. О том, что им здорово повезло.

Беда подкралась в виде легкого кашля, он держался пару недель, потом начался затяжной насморк, потом бронхит. К тому моменту, когда Маргарет вызвала врача, бронхит развился в пневмонию. Фредерику был назначен строгий постельный режим и отвар из мать-и-мачехи в качестве отхаркивающего.

Получив телеграмму, Клара помчалась в Илинг, ведь телеграмма могла означать только одно: ее муж в тяжелом состоянии. Да, он бредил, а простыни были мокрыми от пота, хотя в комнате было довольно прохладно. Поняв, что муж умирает, Клара вызвала дочерей…

И вот однажды днем, когда Агата стояла на лестничной площадке рядом со спальней папы, дверь распахнулась, и оттуда выбежала мама, закрыв лицо руками. За ней вышла сиделка. Увидев поднимавшуюся по лестнице Тетушку-Бабушку, сиделка произнесла:

– Все кончено.

Да, все было кончено. Фредерик Эльва Миллер умер, пятидесяти пяти лет от роду. И для его младшей дочери Агаты началась в этот миг совсем другая жизнь.

Ноябрь 1901. Клара Миллер тяжело переносила утрату. Шторы в доме были задернуты, говорить все старались вполголоса, ходили потихоньку, словно в ее горе были повинны яркий свет и громкие звуки. Клара дни напролет лежала в постели, ей было трудно даже оторвать голову от подушки, не из-за немощи, нет. Просто теперь, когда череда дней была наполнена и придавлена смертью, а судьба уготовила миссис Миллер только скорбь и неизбывные сожаления, всякое действие и движение утратили смысл.

Агату опекала Ханна, повариха Тетушки-Бабушки, изобретала ей поручения на кухне, чтобы девчушка не видела страшных похоронных приготовлений и мертвого отца, чтобы могла поплакать, уткнувшись в ее юбку. В мамину спальню Агату не пускали, пустили только в тот вечер, когда не стало папы, а после приводили лишь на несколько минут, редко.

Клара старалась утешить Агату, но свидания эти были мучительны. Ведь на нее смотрели точно такие же, как у мужа, глаза с тяжелыми веками, и все дочкины вопросы так или иначе касались грядущей церемонии прощания. Гроб с телом Фредерика поместили в столовой под большим газовым канделябром, мягко освещавшим полированное дерево. Тетушке-Бабушке пришлось писать на специальных карточках с черным кантом о смерти пасынка и рассылать их в качестве приглашения на похороны. Она мужественно выполнила эту тяжкую миссию, сидя в своем любимом огромном кресле, которое стояло в той же комнате, что и гроб. В один из выходных дней Фредерик Эльва Миллер был похоронен на илингском кладбище, неподалеку от дома. Его мачеха проследила, чтобы все прошло на должном уровне, и сама оплатила ритуальные услуги.