Дэвид Брукс - Бобо в раю. Откуда берется новая элита

Первая особенность духовного мира бобо, которая сразу бросается в глаза, – это ретроспективность. Духовный поиск других социальных групп устремлен в утопическое будущее, но мы, бобо, ищем божественное не в будущем, но в прошлом, в старых традициях, обрядах и ритуалах. Мы так много делаем, читаем и смотрим фильмов, что в наших попытках забраться повыше, мы позабыли о чем-то очень важном – таково общее мнение. Мы стали такими занятыми, что уже не замечаем и не ценим самого важного. Мы теперь такие обеспеченные, такие утонченные и разборчивые, что пора бы уже обернуться и восстановить простые и естественные связи с миром. Пришло уже время, думает иной бобо, вспомнить старые ценности, навести мосты к островкам традиций, невозмутимого спокойствия и строгой простоты.

Подобные устремления прослеживаются даже в том, как мы обустраиваем наш быт. Бобо окружают себя вещами, оставшимися от небольших устойчивых сообществ, от которых исходит душевное спокойствие. Мы подробно обсуждали это во второй главе: столы в стиле секты шейкеров, деревенские еловые скамьи, потрепанная мебель, старинные орудия сельского труда, ванны на ножках со звериными когтями, доисторические ремесла, артефакты индустриальной эры, корзины китобоев и так далее и тому подобное – и каждый предмет архаичнее, даже реакционнее прежнего.

Зайдите опять же в сетевые магазины, которыми пользуется образованный класс – Pottery Barn или Crate & Barrel. Эти и им подобные сети стараются восстановить на своих торговых площадях давно потерянный мир стабильности и порядка. Магазины Resoration Hardware, которые плодятся, как «Старбаксы» по моллам Америки, предлагают своим дипломированным покупателям старомодные фонарики из гофрированной стали (такие же, как в летнем лагере), ножницы ручной ковки, архаичные свистульки и вафельницы, классические точилки Boson Ranger, подносы с отделениями, как в школе, классические стаканы Pyrex из стали и стекла, в каком ваш доктор держал палочки для прижимания языка. Все это ностальгические вещицы из покинутого нами прошлого, тихой заводи, которую мы оставили ради учебы или работы в большом городе.

Замечательная иллюстрация духовной сумятицы образованного класса содержится в видеоролике, созданном Resoration Hardware для потенциальных инвесторов в 1998 году в преддверии публичного размещения акций компании. Голос за кадром объясняет мифологию сети: «В наше коллективное бессознательное наравне с образами Эйзенхауэра, Донны Рид и Джорджа Бейли проникло совершенно четкое ощущение, что вещи той эпохи делались на совесть, а потому и ценились чуть выше». На экране мелькает хроника сороковых – пятидесятых. «Что же произошло? Медленно, но верно наша страна стала лидером производства и соответственно потребления». Здесь идет изображение крупных пригородных районов и огромных торговых центров. «Это было дальновидно, это было правильно». Следует «пластмассовая» сцена из «Выпускника». «Этот образ мысли отразился в сфере торговли: понадобилось больше торговых площадей, больше, еще больше и еще больше. Но однажды поколение людей, уже привыкших к изобилию, отшатнулось в ужасе от неуемного потребления, огляделось вокруг и стало искать новых путей».

Вот вам и пожалуйста. Поколение, у которого уже был не ограниченный выбор, отшатнулось и обнаружило, что оно «ищет новых путей». Наше подспудное желание вернуться в некий потерянный мир вековых традиций и установлений проявляется в тысяче разных вещей. Мы ощущаем, что ценой за нашу обретенную свободу стало ослабление связей между людьми, распад местных сообществ. Нам хочется восстановить эти связи. И все же мы едва ли готовы действительно вернуться в эпоху ограничений, что означало бы сужение спектра возможностей.

В итоге мы имеем грандиозное духовное попурри, в котором смешались и желание автономности, и тяга к сообществу. Нередко молодые бобо становятся активными членами церковной общины или синагоги, однако они вовсе не заинтересованы, чтобы кто-то извне – Папа Римский, священник или ребе – учил их жизни. Воинствующая секуляризация осталась в прошлом. Люди возвращаются к религии, но одной им часто бывает недостаточно. Социолог из Принстона Роберт Ватнау сообщает о 26-летней работнице системы соцобеспечения, дочери методистского проповедника, которая свою религиозную принадлежность обозначает как «методистский даосист индейский шаман русско-православный квакер буддистский иудей». Конечно, не все нахватали столько блюд со шведского стола религий, но даже в более традиционных кругах, когда люди возвращаются в религиозную общину, все понимают, что участие в общинной деятельности для них не менее важно, чем собственно религия.