Адам Бревер - Неприкаянная. Жизнь Мэрилин Монро

Они с Морин отходят в темный уголок, подальше от мистера Страсберга. Подальше ото всех. На сцене они были двумя девушками, оказавшимися в одном месте, поочередно болтавшими между паузами. Теперь же они словно незнакомки, пережившие общую катастрофу и навсегда соединенные перенесенным испытанием. Они пытаются поздравлять друг дружку, смеются, соглашаясь с тем, что коллизия нервов приводит единственно к взрыву. Мэрилин говорит, что «Джек Дэниелс» просится назад, что, наверно, это было какое-то некачественное пойло. Они берутся за руки и тут же руки отпускают. Поворачиваются к выходу и синхронно вытирают ладони о бедра.

Когда она вернется в Голливуд, там только и будут говорить, что о ее учебе в Нью-Йорке и так называемом Методе. Ей попытаются навязать прежний голливудский образ и будут в ярости, когда поймут, что она уже не та сговорчивая простушка, какой была раньше. Некоторые обвинят ее в претенциозности. Но она станет такой целеустремленной и сосредоточенной, какой никогда не была раньше.

Артур боится, что знакомство с ним может повлиять на карьеру Мэрилин. Комитет Джо Маккарти дышит ему в спину, обещая вызвать в суд повесткой, и тогда ему придется сдать друзей (ради спасения репутации и писательской деятельности) и позволит самому остаться на свободе.

Он мог бы оставаться в пустыне вечно, говорит Артур ей по телефону из будки на озере Пирамид. Она – в Лос-Анджелесе, на съемках «Автобусной остановки», ожидает так называемого «ускоренного» развода, который он получит, когда проведет в Неваде шесть недель, необходимые для того, чтобы стать резидентом этого штата. Тогда они поженятся. Но, может, он так и останется в пустыне. Здесь он встречал ковбоев, которые живут в норах, и если не знать точного места, где эти норы находятся, отыскать их невозможно. Они появляются на людях, только когда есть возможность поработать.

– Я бы тоже так мог. Только тебе понадобится карта, когда приедешь меня искать.

– Не глупи. Ты же из Бруклина. Ты не будешь жить в норе в пустыне.

– Ты никогда не думала, каково это – жить в абсолютном отрыве от мейнстрима?

Она думает о норуолкской больнице, где длинные белые коридоры похожи на линии разлома, от которых откалываются отдельные комнаты.

Игнорируя вопрос, она говорит Артуру, что время бежит недостаточно быстро и она не может ждать, пока развод в Рино войдет в силу, и они снова будут вместе. Он отвечает, что, по крайней мере, пребывание в пустыне вдохновляет на работу. Быть может, в итоге он напишет что-нибудь для нее. Возможно, картину.

– Как бы нам прожить эти шесть недель без того, чтобы ФБР не накопало на тебя что-нибудь новенькое?

– Да, как бы…

– Вот и я о том же!

Он так ее любит, что отправился в Неваду за разводом, сняв коттедж на озере Пирамид, вдали от любопытных глаз. Эти места – безжизненные долины и небольшие холмы, подпираемые высохшими озерами, разительно отличаются от всего, где ему, выросшему среди лезущих на тротуары многоквартирных домов, приходилось когда-либо бывать. Пустыню якобы охраняют ядовитые змеи, прячущиеся, выжидающие, готовые ужалить при первом же намеке на угрозу. Прогуливаясь вдоль береговой линии озера Пирамид, нельзя забывать еще и о зыбучих песках. Судя по всему, когда-то здесь стояли предупреждающие знаки, но они исчезли, а округу лень поставить новые. Одни говорят, что знаки поглотили пески. Другие утверждают, что это пайюты [3]украли их ночью в надежде на то, что если здесь погибнет парочка рыбаков, это отвратит будущих браконьеров от этой священной земли. И пусть рассказы о пайютах звучат несколько неправдоподобно, случается, пусть и редко, что на поверхность озера всплывают, словно пузырьки, разложившиеся тела – только лишь для того, что снова уйти под воду.

Он так сильно ее любит, что приехал в Неваду за разводом.

Вот так сильно любит! И на эту любовь она отвечает своей. Еще большей.

Проезжая по Сенчури-бульвар к студии, Мэрилин чувствует за собой слежку. У ворот, где охранник сверяет ее имя со списком, она слышит клацанье затворов фотоаппаратов. Забегая в трейлер на съемочной площадке, чувствует направленные на нее бинокли. Оказавшись внутри, сразу же задергивает занавески. Краски меркнут. На съемочной площадке дикая жара, тогда как по Сенчури-бульвар, проползая под дверные косяки, гуляет холодный океанский ветер. Лос-Анджелес вытягивает из нее силы. Всего за несколько месяцев она привыкла к ритму Нью-Йорка, к другому ожиданию. Даже при том, что здесь, на съемках «Автобусной остановки», с ней Паула Страсберг, которая помогает вжиться в роль, Мэрилин по-прежнему чувствует, что находится в каком-то неопределенном, промежуточном состоянии. Как будто идет одновременно и назад, и вперед. Она садится на мягкую скамью, сползает на пол, опускает голову на карточный столик, и винилопласт врезается в щеку. Она просовывает под щеку ладонь, напоминая себе, что если понадобится с кем-то побеседовать, говорить следует шепотом. Жучки могут быть повсюду.