Малала Юсуфзай - Я – Малала

В начале мая армия начала операцию по изгнанию талибов из долины Сват, получившую название «Истинный путь». До нас доносились слухи о том, что сотни солдат были с помощью вертолетов заброшены в горы на севере долины. В Мингору тоже вошли дополнительные войска. На этот раз они были полны решимости очистить город от боевиков. Было объявлено, что мирным жителям в целях безопасности следует покинуть долину.

Отец заявил, что мы останемся. Но грохот орудий не давал нам спать по ночам. Мы жили в постоянном напряжении. Как-то ночью нас разбудил пронзительный визг. У нас не так давно появились домашние животные – три цыпленка и белый кролик, которого Хушалю подарили друзья. Все они свободно разгуливали по дому. Аталу, моему младшему брату, было всего пять лет, и он очень привязался к кролику, который обычно спал под кроватью родителей. Но зверек повсюду гадил, поэтому ночью мы выпускали его во двор. Как-то в полночь во двор забежала кошка и схватила кролика. Мы услышали его предсмертное верещание, но не успели его спасти. Атал был безутешен.

– Я поквитаюсь с этой проклятой кошкой, – твердил он. – Ей не жить на этой земле.

Это звучало как страшная клятва.

Разлука с долиной стала самым тяжким испытанием из всех, что мне довелось вынести. Помню, бабушка часто повторяла тапа, которая гласила: «Ни один пуштун не покинет свою землю по доброй воле. Оставить родные края его могут вынудить только любовь или нужда». Но нас вынудила к переезду третья причина, о которой не имел понятия автор тапа, – беспредел талибов.

Когда настал день расставания, мне казалось, что сердце мое от тоски разорвется на части. Стоя на крыше нашего дома, я смотрела на заснеженную вершину горы Элум, куда Александр Македонский поднялся, чтобы коснуться рукой Юпитера. Смотрела на деревья, уже покрывшиеся густой листвой. При мысли о том, что в этом году плоды нашего абрикосового дерева съест кто-то другой, я едва не расплакалась. Вокруг стояла такая тишина, что, кажется, упади иголка, было бы слышно. Ветер не доносил шума реки, и даже птицы замолкли.

Неужели я больше никогда не вернусь в родной дом, спрашивала я себя, и глаза мне застилали слезы. Когда снимался документальный фильм с моим участием, журналист спросил меня, сильно ли я буду переживать, если мне придется навсегда покинуть долину Сват. Тогда вопрос показался мне глупым. Но теперь то, что прежде представлялось невероятным, стало реальностью. Я думала, что моя школа не закроется, несмотря ни на что, но она все же закрылась. Я думала, что мы никогда не покинем родную долину, но нам пришлось это сделать. Конечно, я надеялась, что Сват будет освобожден от талибов и мы сможем вернуться. Но вдруг это никогда не произойдет? Не в силах больше сдерживаться, я заплакала. Это словно послужило всем остальным сигналом. Жена моего двоюродного брата, Хони, тоже залилась слезами, и вскоре все мы рыдали в голос. Только мама оставалась спокойной и невозмутимой.

Я сложила в школьную сумку все свои книги и тетради, упаковала одежду. Мысли мои были заняты другим, поэтому я набила сумку вещами, которые плохо сочетались друг с другом. Ни фотографии, ни школьные награды я брать не стала. Нас должны были отвезти на чужой машине, и следовало ограничиться минимумом багажа. Ничего ценного у нашей семьи не было, ни золотых украшений, ни компьютеров. Телевизор, холодильник и стиральная машина – вот и все, что у нас имелось. Что такое роскошь, мы не представляли. Дома у нас не было даже стульев, потому что мы, пуштуны, предпочитаем сидеть на полу. По стенам дома расползались щели, а все тарелки и чашки были с трещинками и щербинками.

Отец долго противился отъезду. Один из его друзей был убит случайной пулей. Несмотря на то что выходить на улицу было опасно, родители отправились в дом убитого, чтобы выразить сочувствие его родным и вознести заупокойные молитвы. Увидев горе семьи, потерявшей отца и мужа, мама исполнилась решимости уехать.

Она сказала отцу:

– Ты можешь оставаться, но я поеду в Шанглу и заберу с собой детей.

Мама знала, отец не отпустит ее одну с детьми. Она очень устала от автоматных очередей, тревог и страхов. Узнав, что доктор Афзал собирается уезжать, она попросила его поговорить с отцом и убедить его покинуть Мингору. Доктор и его семья предложили отвезти нас на своей машине. Места для всех там не хватило бы, но наши соседи, Сафина и ее родные, тоже уезжали. Кто-то из нас мог поехать с ними, кто-то – с доктором Афзалом.