Малала Юсуфзай - Я – Малала

5 мая 2009 года мы стали лицами, перемещенными внутри страны, – ЛПВС. Звучит как название болезни.

Семья наша была довольно многочисленной – помимо родителей, меня и двух моих братьев, в нашем доме жила бабушка, двоюродный брат, его жена Хони и их маленький ребенок. Братья хотели взять с собой своих любимцев – цыплят; мой цыпленок умер, потому что я зимой вымыла его в холодной воде. Когда он болел, я устроила ему теплое гнездо в коробке из-под обуви и просила за него молиться наших соседей, но все усилия оказались тщетными. Мама категорически запретила братьям брать цыплят. В дороге с ними слишком много хлопот, заявила она. Пожалуй, они еще загадят чужую машину. Атал предложил купить им подгузники. Но мама была неумолима, и мы оставили цыплят дома, снабдив их запасом воды и зерна. Мне мама велела оставить дома школьную сумку с учебниками. Я была безутешна. Прежде чем расстаться с книгами, я прочла над ними несколько стихов из Корана, которые должны были защитить их в мое отсутствие.

Наконец все было готово к отъезду. Мама, папа, бабушка, братья и Хони с ребенком втиснулись в машину доктора Афзала вместе с его женой и детьми. Старшие дети сидели на коленях у взрослых, младшие – на коленях у старших. Мне повезло, я ехала в машине родителей Сафины, где было несколько просторнее. Но я была так расстроена из-за школьной сумки, что не радовалась своему везению. Разлука с родным домом усугублялась разлукой с любимыми книгами.

Мы прочли несколько сур из Корана и особую молитву, призванную защитить наши дома и школу. Отец Сафины нажал на газ, и мы двинулись по улице, покидая привычный мир и устремляясь в неизвестное. Никто не знал, доведется ли нам когда-нибудь вернуться в Мингору и какой она предстанет перед нами, если мы все же вернемся. В Баджауре правительственные войска, проводя операцию против боевиков, буквально стирали с лица земли целые деревни. Мы видели в газетах жуткие фотографии и боялись, что подобная участь постигнет Мингору.

На улицах яблоку было негде упасть. Никогда прежде я не видела такого скопления грузовиков, легковых машин, рикш, повозок, запряженных мулами. Все транспортные средства были до отказа набиты людьми и их пожитками. Некоторые семьи в полном составе ухитрялись уместиться на мотоцикле. Тысячи людей покидали дома без всякой поклажи, не захватив с собой даже лишней рубашки. Казалось, вся долина пришла в движение. Некоторые люди считают, что пуштуны ведут свое начало от одного из племен Израиля.

– Мы похожи на евреев, покидающих Египет, с той только разницей, что с нами нет мудрого предводителя Моисея, – сказал отец.

Покинуть Мингору можно несколькими путями, но большую часть этих дорог талибы заблокировали поваленными деревьями, и на единственном оставшемся шоссе возникла жуткая пробка. Люди шумели и волновались, точно океан. Вооруженные талибы патрулировали улицы и наблюдали за беженцами с крыш домов. На шоссе постоянно встречались талибские и армейские контрольно-пропускные пункты, стоявшие практически бок о бок. Армия снова делала вид, что не замечает присутствия боевиков.

– Наверное, у бедных солдатиков совсем плохое зрение, – пытались шутить мы. – Правительству следует выдать им очки.

Из-за заторов машина двигалась с черепашьей скоростью. Все мы обливались потом. Обычно путешествие на машине превращалось для нас, детей, в захватывающее приключение. Но на этот раз все было по-другому. Все пребывали в унынии.

В машине доктора Афзала мой отец давал интервью по мобильному телефону, комментируя «великий исход» местных жителей из долины. Мама боялась, что отца услышат боевики, и умоляла его говорить потише. Иногда мама шутила, что отцу, с его громким голосом, не нужны никакие телефоны. Его и так слышно на много километров вокруг.

Наконец мы оставили позади горный перевал Малаканд и покинули долину Сват. К концу дня мы оказались в Мардане, душном и многолюдном городе.

Отец убеждал всех, что через несколько дней мы вернемся домой, к нормальной жизни. Но мы знали, что это не так.

В Мардане были уже устроены огромные палаточные лагеря – вроде тех, в которых жили афганские беженцы в Пешаваре. Мы не собирались останавливаться в таком лагере, да и места там все равно не хватило бы на всех. Сват покинуло почти два миллиона человек, и разместить их в палаточных лагерях было невозможно. Если бы даже для нашей семьи и нашлась там палатка, жить в ней было бы очень тяжело из-за невыносимой духоты. К тому же ходили упорные слухи о том, что лагеря являются рассадниками инфекционных болезней, таких как холера. Поговаривали даже, что талибы по ночам врываются в палатки и насилуют женщин.