Малала Юсуфзай - Я – Малала

Выслушав меня, отец рассмеялся. После он, по своему обыкновению, рассказывал об этом всем и каждому.

Я каждый день занималась на тренажерах и проходила сеансы физиотерапии. Мои ноги и руки работали все лучше, и 6 декабря мне в первый раз позволили покинуть госпиталь. Я много рассказывала Име о своей любви к природе, и она устроила нам с мамой прогулку в Бирмингемском ботаническом саду, который находился неподалеку от госпиталя. Нас сопровождали двое сотрудников. Отцу не разрешили пойти с нами – вокруг госпиталя крутилось множество журналистов и его могли узнать. Несмотря на это, я была на седьмом небе от счастья. Впервые у меня появилась возможность увидеть неведомую заграницу не из окна больничной палаты.

К моей величайшей досаде, в машине меня посадили не у окна, а между двумя сотрудниками госпиталя. Я не понимала, что это делается для того, чтобы защитить мою голову от толчков и тряски. Когда мы вошли в оранжерею и я увидела зеленые растения, то сразу вспомнила о доме.

– Вот этот куст растет в нашей долине, – без конца повторяла я. – И такие цветы у нас тоже есть.

Странно было видеть в оранжерее других посетителей, для которых посещение Ботанического сада было самым обычным делом. Я же ощущала себя девочкой Дороти, вернувшейся наконец домой после долгого путешествия. Мама была так взволнована, что позвонила отцу.

– Впервые за два месяца я счастлива, – сказала она.

День был пронзительно-холодный, и мы зашли в кафе, где я с наслаждением выпила чая со сливками и съела очень вкусное пирожное.

Два дня спустя ко мне впервые допустили гостя – им был президент Пакистана Асиф Зардари. Руководство госпиталя было против этого визита, неизбежно связанного с журналистской суматохой, но мой отец не мог отказать президенту. Зардари не просто был главой нашего государства, он обещал, что правительство оплатит мои медицинские счета, которые к тому времени составляли уже 200 000 фунтов. По распоряжению Зардари для моих родителей арендовали квартиру в центре Бирмингема, и они смогли переехать из студенческого общежития. Визит президента был назначен на субботу, 8 декабря.

Все происходило как в фильме про Джеймса Бонда. С утра вокруг госпиталя толпились журналисты, ожидающие прибытия президента. Но президент не приехал. Вместо этого я, закутанная в парку с капюшоном, выскользнула из госпиталя через служебный вход. Меня посадили в машину и отвезли в управление госпиталя. Выезжая из ворот, мы видели толпу журналистов, нетерпеливо переминавшихся с ноги на ногу у главного входа. Некоторые из них даже залезли на деревья, чтобы ничего не пропустить. Никто не обратил внимания на машину, в которой сидела я. В офисе мне пришлось довольно долго ждать. Я коротала время, играя с братом Аталом в компьютерную игру под названием «Эльф Боулинг». В эту игру я играла впервые, но все же постоянно обыгрывала Атала. Наконец прибыл президент и сопровождающие его лица. В комнату вместе с президентом вошли десять человек. Тут были и военный секретарь Зардари, и начальник его охраны, и посол Пакистана в Лондоне, который до прибытия моих родителей считался моим официальным опекуном, получив эти полномочия от доктора Фионы. С президентом приехала также его младшая дочь Асифа, которая была на несколько лет старше меня.

Доктора предупредили посетителей, что в разговоре не следует говорить о моем лице. Асифа преподнесла мне букет цветов. Президент, согласно традиции, положил руку мне на голову. Этот жест вызвал беспокойство моего отца – ведь у меня отсутствовал значительный участок черепа, и под платком, покрывающим мою голову, можно было нащупать вмятину. Президент с отцом долго беседовали. Нам очень повезло, что меня отправили в Англию.

– Возможно, она выжила бы и в Пакистане, – сказал отец. – Но там она не получила бы должного ухода, и ее лицо на всю жизнь осталось бы перекошенным. А здесь ей вернули улыбку.

По распоряжению президента Зардари отцу была предоставлена должность атташе по вопросам образования. Это давало ему не только зарплату, на которую мы могли жить, но и дипломатический паспорт. Теперь для того, чтобы остаться в Англии, ему не нужно было просить политического убежища. Это стало для отца большим облегчением, ведь он понятия не имел, где найти средства к существованию. Специальный посланник ООН по вопросам образования Гордон Браун предложил отцу неоплачиваемую должность своего советника. Президент Зардари ничего не имел против и сказал, что отец может занимать оба поста. После этой встречи президент заявил журналистам, что я «замечательная девочка, которой гордится Пакистан». Но не все в Пакистане разделяли его восхищение. Тогда отец скрывал от меня, но потом я узнала, что в нашей стране были люди, распространявшие самые нелепые слухи. Они утверждали, что отец стрелял в меня сам. Находились и такие, кто считал, что покушение на меня – не более чем инсценировка, которую мы разыграли, чтобы переехать за границу.