Барри Майлз - Бит Отель - Гинзберг, Берроуз и Корсо в Париже, 1957–1963

Селин, Аллен и Билл сидели в маленьком дворике за домом, на больших ржавых садовых стульях, за старым ржавым столом, смотрели на ржавую ограду клумб в запущенном саду и пили вино, принесенное Люсьет. Шесть собак носились вокруг, и Билл очень боялся, потому что ненавидел собак. Аллен спросил по-французски, опасны ли собаки, а Селин по-английски ответил, что нет, они только шумят, чтобы люди нервничали и боялись. «Я хожу с ними в полицейский участок, чтобы они защищали меня от евреев», – сказал он, поглядев на Аллена. Он имел в виду угрозы смерти и полные ненависти письма, которые он и сейчас иногда получал от людей, убежденных, что он – пособник нацистов. Он рассказал им, что соседи дают собакам мясо с ядом.

Селин и Билл пустились в длинную беседу о том, в каких тюрьмах они побывали. Селин сказал, что нельзя узнать страну, не побывав в ее тюрьмах. Он рассказал о том, как сидел в Германии: «Как-то раз один здоровенный детина просто пихнул меня кулаком в живот, не говоря ни слова». Не лучшего мнения он был и о датчанах: он считал их гнусными, трусливыми нытиками. Они разговаривали о том, что Билл сидит на наркотиках, и Селин рассказал им, что как-то предотвратил панику на тонущем корабле, вколов каждому морфина, эту историю он позднее использует в одной из своих книг. Они говорили о Жан-Поль Сартре, Сэмюэле Беккете, Анри Мишо и Жане Жене, однако Селин назвал их всех мелкими рыбешками, плавающими в пруду. Они подарили ему «Вопль», «Бензин» и «Джанки» и сказали, что он оказал влияние на них всех. Он ответил, что сейчас уже не очень хорошо говорит по-английски, но по-прежнему может читать на нем. «Я погляжу», – пообещал он. Общались они на смеси французского и английского.

Позднее Аллен так написал про этот визит: «Он был приветлив и пробыл с нами пару часов. Не думаю, чтобы у него было много посетителей, я спросил у него про работу, и он ответил: “А… у меня не очень много пациентов, молодые женщины хотят видеть молодых врачей. А еще… Женщинам постарше нравится раздеваться перед молодым доктором. Вонючая дыра тут, а не практика”. Он провел нас в дом и показал, где пишет». Это была большая комната на первом этаже, этакая комбинация кухни и столовой, большой круглый стол был завален кипами книг и газет. Он показал им свои книги. «Мы были очень приветливы, действительно вели себя вежливо, мы и в самом деле очень ценили его, – продолжает Аллен, – мы представлялись юными американскими гениями, которые пришли поприветствовать его; я помню, что, когда мы уходили, в воротах, а он и его жена проводили нас до ворот, я сказал: “Америка передает привет величайшему писателю Франции”. Она добавила: “И всей вселенной”. Они действительно были любезно расположены, без всякого ханжества».

Вернувшись в Нью-Йорк, Аллен так описал свой визит журналисту из «Виллидж Войс»: «Это был пожилой, грубоватый, одетый в черное человек, он восхитительно сумасшедший, и он принял нас за журналистов – “А, пресса!”, – пока мы не сказали ему, что мы – поэты».

Девять месяцев спустя, 31 марта 1959 г., Селин завершил свою медицинскую практику, попросив вычеркнуть себя из списка докторов района Сен-е-Оаз, и получил пенсию от государства. Он умер 1 июля 1961 г. признанным специалистом по аневризме.

Париж принял их, и они встречались с интересными людьми, к этому времени Аллен находился за рубежом уже больше 18 месяцев. Он скучал по Питеру и своей семье и начал строить планы по возвращению домой. Аллен спросил Грегори, не хочет ли тот тоже вернуться домой. Но Грегори сомневался: он еще многого не видел в Европе, возвращаться в Америку ему было не к кому, у него не было денег, и он боялся американской полиции. Билл тоже не собирался возвращаться в Америку и сказал Аллену, что «никого не просил ждать». И в самом деле, не считая нескольких коротких приездов, Билл жил за рубежом до 1974 г. Прежде всего Аллену нужно было найти деньги на дорогу. Он думал, что доедет до Роттердама и устроится на торговый корабль матросом. Аллен уже плавал на торговых судах, у него были документы, подтверждающие это, и он уже ходил в длинные маршруты, в том числе один раз из Техаса до Африки, а другой – из Калифорнии до полярного круга. Аллен намекал Керуаку, чтобы тот купил ему билет, но тот так и не понял, к чему клонит Аллен. И это несмотря на то, что все то время, что Джек был в Калифорнии, он кормил его и давал кров, к тому же «В пути» приносила ему неплохие деньги. Да даже если он и понял, чего от него хочет Аллен, ему бы это не дала сделать его мать. Папа Аллена предложил одолжить ему денег, но Аллен понимал, что он сам должен найти их, и лучше всего – продав свои творения.