Саймон Монтефиоре - Красный монарх - Сталин и война

Разобравшись со старыми соратниками, Иосиф Виссарионович Сталин неторопливо достал из кармана лист бумаги и зачитал фамилии тридцати шести членов нового президиума ЦК. В нем оказалось много новых, малоизвестных имен. Никита Хрущев и Георгий Маленков недоуменно переглянулись: где Сталин нашел всех этих людей?

Затем генсек предложил создать внутреннее политбюро. Вождь еще раз поразил всех присутствующих тем, что не включил в него Молотова с Микояном.

Уже вернувшись на свое место, Сталин объяснил главную, по его мнению, причину их падения:

– Они боятся Америки.

Он связал Молотова и Микояна с правыми оппортунистами, Рыковым и Фрумкиным, которые были давным-давно расстреляны, и Лозовским, расстрелянным недавно.

Вячеслав Молотов решил, что следует покаяться.

– Я остаюсь верным последователем и учеником товарища Сталина, – сказал он.

Генералиссимус только сердито отмахнулся:

– Ерунда! У меня нет учеников! Все мы ученики Ленина! Ленина!

Анастас Микоян всех удивил. Он не собирался каяться и признавать свои ошибки.

– Вы должны хорошо помнить, товарищ Сталин, я уже доказал, что ни в чем не виноват.

Маленков и Берия зашипели:

– Лгун!

Но армянину было не так легко заткнуть рот.

– Что же касается цен на хлеб, то я и здесь полностью отрицаю обвинения…

Микояна перебил сам Сталин:

– Посмотрите на Микояна. Это наш новый Фрумкин!

Затем кто-то выкрикнул:

– Мы должны выбрать товарища Сталина генеральным секретарем!

Иосиф Виссарионович покачал головой.

– Нет, я прошу освободить меня от постов Генерального секретаря и Председателя Совета министров.

Услышав эти слова, Георгий Маленков неожиданно вскочил с места. Он бросился к трибуне, тряся всеми подбородками. Георгий Максимилианович был похож на гончую, оказавшуюся внутри бланманже. На его лице застыл неподдельный ужас. Маленков лучше других понимал, какая смертельная опасность нависла над всеми, и знал, что Сталина ни в коем случае нельзя отпускать. Остановившись на краю сцены, Маланя неожиданно вскинул руки, словно собирался молиться.

– Товарищи! – воскликнул он. – Все мы, как один, должны потребовать, чтобы товарищ Сталин, наш любимый вождь и учитель, остался Генеральным секретарем партии!

Маленков качнул пальцем. Все участники пленума, словно это был сигнал к действию, закричали, что Сталин должен обязательно остаться на своем посту. Лицо Георгия Маленкова расслабилось, как будто он только что избежал смертельной опасности.

– Мне не нужны аплодисменты пленума, – ответил Сталин. – Я прошу вас отпустить меня на покой. Я уже стар, я не читаю документы. Выберите себе другого секретаря.

– Товарищ Сталин, народ этого не поймет! – выкрикнул с места маршал Тимошенко. – Мы единодушно выбираем вас нашим лидером, нашим Генеральным секретарем!

Аплодисменты долго не стихали. Иосиф Виссарионович подождал несколько минут, потом скромно помахал рукой и сел на место. Решение Сталина расправиться со своими старыми друзьями не было поступком сумасшедшего, как могло показаться на первый взгляд. Напротив, это действия очень умного политика, который уничтожает своих наиболее вероятных преемников. Вождь хорошо помнил, как больной Ленин критиковал своего наследника, которым был как раз Сталин. В начале двадцатых Владимир Ильич предложил расширить Центральный комитет, но потребовал, чтобы лидеры в него не входили. Только сейчас партийные руководители окончательно поняли, что все они очутились в одной лодке. Скорее всего, никакого тайного наследника и не было. Становилось ясно, что место Сталина должен занять не один человек, а небольшая группа товарищей.

Какое-то время после судьбоносного пленума Молотов и Микоян продолжали вести прежним образ жизнью. Они исполняли привычные обязанности в правительстве, как будто их никто не критиковал. Наверное, Сталин решил не добивать их окончательно. Сейчас на повестке неотложных дел у вождя было «дело врачей», расследование которого подходило к концу.

Иосиф Виссарионович ненавидел профессора Виноградова лютой ненавистью. Но хитрый и коварный старый заговорщик подавил гнев и решил подождать одиннадцать месяцев, чтобы собрать доказательства, необходимые для уничтожения собственного врача. Теперь ярость выплеснулась наружу. Приказывая Семену Игнатьеву арестовать Виноградова, Сталин крикнул:

– И обязательно закуйте его в кандалы!

4 ноября 1952 года Владимир Никитич Виноградов был арестован.