Уильям Тревор: Вечер Джона Джо Демпси

Из соседней кондитерской вышли мужчина с девушкой, девушка держала в руках плитку шоколада. Она сказала своему спутнику спасибо и добавила, что он очень мил.

- Сегодня отличный фильм, Джон Джо, - сказала миссис Дун, повторяя слова мужа - слова, которые они говорили по многу раз ежедневно всю свою жизнь. Джон Джо покивал головой. По всему видно, это действительно отличный фильм, сказал он. Он представил, как она застегивает лифчик. Он представил, как однажды вечером она осталась дома в постели, потому что простудилась и не могла разводить посетителей по местам, и ее мужу пришлось управляться самому. "Я испекла для миссис Дун пирог," - сказала ему мать. - "Может ты отнесешь его, Джон Джо?" Он позвонил в дверь, она спустилась к нему в плаще, накинутом поверх ночной рубашки. Он протянул ей пирог, завернутый в серую оберточную бумагу, и она сказала, чтобы он не стоял на ветру, а заходил в дом. "Хочешь выпить, Джон Джо?"

- спросила она. Он прошел вслед за ней в кухню, и она налила ему и себе по стакану портера. "Фу, как сдесь жарко," - сказала она. Потом сняла плащ и, оставшись в одной ночной рубашке, села за стол. "Ты красивый парень," сказала она, проводя по его руке кончиками пальцев.

Джон Джо медленно шел мимо ателье Блэкбурна и отеля "Атлантик". Группа мужчин толпилась у входа в бар, потягивая сигареты, один из них облокачивался на велосипед.

- Сегодня у Клонакилти танцы, - сказал высокий мужчина. - Поехали? Остальные не обратили внимания на его предложение. Они обсуждали цены на индюшатину.

- Привет, Джон Джо, - окликнул его рыжеволосый парень, работавший на лесопилке.

- Тебя искал Куигли.

- Мать послала меня к Кьофам.

- Ты хороший парень, - сказал рыжеволосый и скрылся в дверях бара.

В дальнем конце Северной улицы, около маленького домика, где они жили с матерью, он увидел Куигли. Однажды он взял Куигли с собой в "Колизей", сказав матери, что идет туда с Кинселой, мальчиком, с которым сидел в школе за одной партой. Этот первый и единственный визит Куигли в "Колизей" закончился полным провалом.

Куигли не понял, что происходит, и сильно испугался. Он принялся трясти и лупить стоявшее перед ним кресло. "Уведи его отсюда," - прошептал мистер Дун, подсвечивая фонариком, - "Он мне здесь все переломает". Они ушли тогда из кинотеатра и вместо кино отправились в кафе.

- Я заглянул сегодня в одно окно, - сказал Куигли, подбегая к приятелю, - и, бог ты мой, видел такое!

- А я у Кьофа пил с мистером Линчем портер, - сообщил Джон Джо. Он мог бы рассказать Куигли о проститутках, против которых предостерегал его мистер Линч, или о Бэйкере, который договаривался с одной из них, но в этом не было никакого смысла - Куигли никогда не слушал. Разговор с ним был невозможен: Куигли говорил только сам.

- Это было в час ночи, - сказал Куигли. Голос его не смолкал все время, пока Джон Джо открывал дверь и закрывал ее за собой. Куигли будет ждать его на улице, и потом они, может быть, пойдут в кафе.

- Где ты так долго был, Джон Джо? - воскликнула мать, выглядывая из кухни в узкую прихожую. Лицо ее раскраснелось от плиты, а глаза смотрели сердито. - Где тебя носило, Джон Джо?

- Миссис Кьоф была на исповеди.

- Что у тебя на зубах?

- А что?

- У тебя на зубах какая-то грязь.

- Сейчас почищу.

Они вошли в кухню - маленькое помещение с каменным полом и достающим до потолка буфетом. Внутри буфета среди тарелок и чашек стояла в рамке фотография отца Джона Джо.

- Ты опять болтался с Куигли? - спросила она, не поверив, что миссис Кьоф продержала его больше часа.

Склонившись над раковиной, он покачал головой. Джон Джо стоял, повернувшись к ней спиной, но видел воочию, как мать недоверчиво смотрит на него, ревниво сощурив глаза, а все ее маленькое жилистое тело напряжено, как пружина, готовая распрямиться в ответ на любую его ложь. Когда бы он ни говорил с матерью, его не покидало чувство, что слова, срывающиеся с его губ, имеют для нее вес и объем, и что она внимательно изучает каждое, пытаясь добыть из него правду.

- Я разговаривал с мистером Линчем. - сказал Джон Джо, - он присматривал за магазином.

- Как поживает его мать?

- Он не говорил.

- Он к ней очень хорошо относится.

Она развернула бекон и бросила четыре куска в гревшуюся на плите сковородку.

Джон Джо сел за стол. Эйфория, владевшая им у "Колизея", улетучилась, и пол под табуреткой был сейчас вполне устойчив.

- Хороший бекон, - сказала мать.

- Миссис Кьоф порезала его потоньше.

- Чем тоньше, тем лучше. Он тогда вкуснее.