Уильям Тревор - Вечер Джона Джо Демпси

- Хорошая ручка.

- Тебе будет легче писать.

Он повернула ручку приемника, и они сели вдвоем у плиты слушать музыку. Не так уж плохо жить под навесом, как Куигли: племянница приносит еду прямо в сад, можно бесцельно бродить по городу наедине со своими мыслями. Куигли нет нужды притворяться благодарным тем, кто его кормит. Ему не надо говорить, будто он гулял по городу, когда на самом деле он напивался у Кьофа; или что играл в карты, а не танцевал в Клонакилти. Куигли не должен жевать чайные листья и что-то скрывать. Куигли говорит; он все время говорит то, что хочет сказать.

Счастливчик Куигли.

- Я пойду спать, - сказал наконец Джон Джо.

Они пожелали друг другу спокойной ночи, и он поднялся по лестнице к себе в комнату. Она разбудит его утром в положенное время, окликнула мать, пусть он спит спокойно.

Он закрыл за собой дверь комнаты и с любовью посмотрел на кровать, до которой наконец-таки добрался. Именно эта провисшая посередине кровать и согревала его своим теплом. В изголовьи ее украшала железная спинка с паутиной из проволоки, а волосяной матрац был слишком тонким. Джон Джо медленно разделся, снимая с себя вместе с одеждой город, мать, мистера Линча и то обстоятельство, что в свой пятнадцатый день рождения он выпил первую бутылку портера и сжевал чайные листья. Он забрался в железную кровать, и лицо мистера Линча уплыло из его сознания, а вместе с ним и голоса мальчишек, рассказывающих байки о молодоженах.

И никто больше не говорил ему, что нельзя водить дружбу с полоумным карликом.

Лежа в железной кровати и вглядываясь в пустоту, он уплывал туда, куда хотел, и никакие пальцы Христианского Брата не могли выдернуть его из его мечтаний. Лежа в железной кровати, он слышал только голос городского идиота, но потом пропал и тот. Он путешествовал в одиночестве, нанося визиты женшинам города, любил их и был любим ими, и только в их постелях он жил по-настоящему - не в школе Христианских Братьев, не в сером "Колизее", не в кафешке, не в пивной Кьофа, не с матерью на кухне, и даже не через год на лесопилке. На железной кровати он плыл в рай: он был один.