Тадеуш Бреза - Стены Иерихона

- Вы слишком мало рассказываете мне о себе, - заявила она и вся как-то затихла, будто готова была слушать. - Все только о политике.

- Это вы! - Он переложил вину на нее.

- Знаю! - согласилась она. - Надо все переменить.

- Решительно.

Теперь она взяла на себя его роль. Указывала на ошибки в их отношениях:

- Ведь мы словно ведем друг с другом служебные разговоры.

Все о деле. Никогда не остаемся наедине, без него.

Они перешли в сад, туда, где час назад стояли Тужицкий и Товитка.

- Вы словно созданы для меня и поняли себя только со мной! - начал он, когда они остановились. - Правда, когда у меня над головой эти звезды, а вокруг такая тишина всего мира, мне хочется сказать, что бог вас для того и создал. Дивную!

Он растрогал ее, теперь очередь была за ее строфой.

Какая-то парочка прошла совсем близко, направляясь в глубь сада, заскрипел гравий.

- Это странно. - Для разнообразия Кристина принялась обсуждать его гголожение. - С тех пор, как я вас узнала, все мои флирты пошли на смарку. Никто уже не хозяйничает в моем сердце. А по правде должна сказать, что и с вами я не флиртую.

- Я регент.

Кристина отыскала в этой метафоре то, что смогло бы его утешить.

- Но такой, который отобрал все права у предыдущей династии.

- Не для себя. В моих отношениях с вами что-то есть стариковское.

Но сегодня Кристина упорно держалась мысли, которая вдруг осенила ее вечером. Она действительно после того, как появился Ельский, утратила вкус к свиданиям и флиртикам. Обходилась без них. Охоты не было. Вернее, она поослабла. Так прекрасно умела некогда подыгрывать мужчине в завязывании близкого знакомства. "Мы словно хорошо подобранные лошади, - сказал ей однажды кто-то, с кем они отправились в лес целоваться. - Тянем вместе". А теперь вот она перестала. Не могла заставить себя никому аккомпанировать. Каждое приключение обрывалось, не успев начаться. Ельский страдал, видя взгляды, которые Кристина бросает на других. Если бы он знал, что это из-за него ни на какие продолжения она уже не способна. Она это поняла.

- Знаете что? - воскликнула она. - Пошли отсюда! Сейчас же! Куда-нибудь, без них всех. Напьемся вина. Надо чем-то подстегнуть нашу любовь. Может, температура у нее тогда подскочит.

Ельский покраснел от стыда. Он вспомнил, как однажды на обратном пути из Свидра, куда они ездили, Кристина велела ему сесть на единственное оставшееся свободным место, а сама пошла в соседнее купе, где также якобы было только одно место. В

Варшаве он убедился, что она всю дорогу стояла. "Я в сто раз выносливее вас!"-накричала она на него. Сейчас он чувствовал себя так же, как и тогда.

Он взял ее под руку.

- Бежим, - произнес он каким-то безжизненным тоном.

- Только не натолкнуться бы на папу! Он, кажется, уже собирается и страшно любит возвращаться вместе со мной.

Выпить вина! - размышлял он. Вот наш путь, он способен привести ее ко мне, меня к ней. Это не произойдет само собой.

Тут нужны подпорки. Он опечалился. Как бы ему хотелось, чтобы они сблизились по желанию, подогреваемые влечением друг к другу, уступая нашептываниям страсти, просто самой чистой природе, ничем не подстегиваемой. Но что же такое церковь, подумал он, зачем венчанье? Тоже средство для тех, кто недостаточно пылок, кого лишь священник берет за руки. Их должно было взять так вино.

Костопольский подморгнул ей.

- Чего он хотел? - спросила она Ельского бездумно. Зачем же я мучаю его сейчас этим? - спохватилась Кристина. Чтобы освободить его, ответила она сама себе. - Какую-нибудь безделицу, наверное.

Он гордо возразил. Вся его бдительность в этот миг улетучилась.

- В том-то и дело, что нет. Я мог бы ему помочь в афере, по меньшей мере миллионной.

Кристина так не привыкла устраивать денежные дела, что мысль об отъезде Фриша продолжала терзать ее. Может, Костопольский даст!

- Устройте вы ему это. - Кристина загорелась своей идеей. - А взамен я велю ему кое-что дать нам. На ту поездку, о которой я вам говорила. Милый вы мой!

- Поговорим об этом, - пробормотал он.

- Но я прослежу, - запищала Кристина.

Они торопливо одевались в прихожей. Всяких там объятий в пути она не любила. С ним? Он подозревал, что не со всеми.

Несовершенство их отношений всегда немного его печалило. Но сейчас он прямо-таки окаменел, поняв, что этим придется и удовольствоваться. Большего им вместе не сварить! Теперь уже не трезвость, а настоящая стужа в его душе не позволила бы ему прикоснуться к Кристине. Он чувствовал, что это он сейчас бы замер, если бы она прижалась к нему в автомобиле. Он поверил в вино, как падающий с ног от усталости человек отдает себя во власть другого. Погруженный в эти мысли, Ельский замешкался.