Тадеуш Бреза - Стены Иерихона

- Я посмотрела туда, - так рисовался этот момент в рассказе Кристины, а там сидел кто-то, похожий, наконец-то, на человека. Это вы!

И она развела руки, склоняясь перед Ельским в легком поклоне.

Ельский нс имел прямого отношения к организующемуся недомстпу, стоял в сторонке, хотел улизнуть, как только министр кончит Он собирался в кино, но речь затянулась, он опаздывал и остаися. Коплсга попросил его минутку побыть у столика с пропагандистгкими изданиями министерства. Кристине он понравился Так началось их знакомство.

- Помню, как восхитило меня ваше воздушное платье, - сказал Ельскяи, -Вы сразу же открыли, наверное, с пяток брошюр, держали их рядом, сравнивая иллюстрации и 1щфры. И ваши пальцы, широко расставленные, словно вы брали аккорд. В шелесте страниц, в мелькании картинок, в том, как вы склонялись над каждой следующей книжонкой, вы бьиш прямо-таки воплощением пылкости, а для меня впервые ясным ощущением, что одно дело-нерпы, которые я ненавижу, и совсем другое-трепет, которым с той поры я объят.

Она старалась не отставать от него в культе того вечера, когда они познакомились. Она шла за ним по пятам, от ощущения к ощущению, сквозь сонмище мгновений, которых в воспоминаниях стало куда больше, чем бьто на самом деле, и чувствовала себя очень щедрой. Тот день переполнял ее какой-то торжественностью и умилением.

- О! Безбожник растроган своим первым причастием, - простонал Ельский.

Она пропускала мимо ушей подобного рода колкости. Но зато воскликнула:

- Всего за час вы сказали мне больше мудрых вещей, чем я слышала за всю свою жизнь.

Однажды он попробовал вытянуть из нее, говорил ли он и потом так же. Она ответила:

- О да! Потом некоторые из них вы повторяли.

- Что же это такое, - воскликнул он, - значит, для вас человек только однажды может стать откровением. А после уж и ничем.

Кристина пообещала:

- Я непременно и обычные ваши слова полюблю когданибудь так же, как и те, первые.

- Это мило, то, что вы мне говорите, - вздохнул Ельский. - Да отчего же грустно? После первой встречи вы оглохли, перестали меня слышать, вот последствия "coupde foudre" [Удар молнии (франц.). Здесь: любовь с первого взгляда], если уж кому не везет.

Кристина искренне возмутилась.

- Я никого так охотно не слушаю, как вас, я привыкла к вам;

как вы можете говорить подобные вещи. - И спросила: - Вы разве не чувствуете, что мы с вами сжились?

Он рассмеялся ей в лицо.

- Старая супружеская пара! Только очень странно, помолвка и сразу-золотая свадьба!

Куда девалась вся середка?

Он продолжал, словно разговаривая сам с собой:

- Сжились, сжились, да, только с одной оговоркой: вместе-то мы не жили. Физически! - И махнул рукой. - Об этом я даже и не вспоминаю, но мы же вообще так мало были вместе, не жили под одной крышей, никуда не ездили вместе. Моя любовь к вамвечное хождение в гости. Бессмысленность моей вечной тоски, что ей следует сказать, надо ли ждать? Знаете, что такое мое проклятие? Благовоспитанность.

Он вовсю раскапризничался.

- Со мной к любым обстоятельствам легко привыкают. Все как-то образуется. А что это значит-привыкнуть? Остановиться.

Только строптивцы продвигаются вперед. Где они, там постоянно надо искать перемен. Ну, зачем же бог сотворил меня таким покорным.

Кристина растрогалась.

- Я знаю! Знаю, - повторила она возбужденно, - чем я вам обязана, и знаю тоже, что нехорошо отношусь к вам. То как к учителю закона божьего, то как к собачонке. Хочу с вами посчитаться. И сделать это по совести. Но это все равно что самое трудное письмо написать. Почему-то хочется отложить.

- А вы, хотя бы в самых общих чертах, знаете, что в нем напишете?

- Почти что ничего! - Но потом попыталась перечислить то, что могла. Люблю быть с вами, хорошо себя чувствую, не скучаю. Когда долго вас не вижу, начинаю тосковать. Физически! - прибавила она серьезно.

Он расхохотался.

- Ах, какой же вы ребенок! - Но по словам его чувствовалось, что он был тронут. - Физически! Вы знаете, зачем существует это выражение? Говоря о нас, вы явно слишком торопитесь его употребить.

И тем самым он остановил ее. А она чуть было не прикоснулась к нему. И уже хотела было сказать, что она чувствует в его присутствии. Он лишил ее этого слова. Она не знала другого, которое могло бы помочь ей признаться, что-ничего.

- Вы не умеете стараться, вы умеете только нервничать, - пожала она плечами.

- Если бы я хоть однажды увидел, как вы из-за меня нервничаете, я больше бы не нервничал.