Джон Голсуори - Конец главы

Ко'да скончался Эдуард, он сказал проповедь про Соломона во всей славе е'о. Тро'ательно! А ко'да мы вешали Кейсмента, помните? - страшная глупость с нашей стороны! - Хилери говорил про бревно и сучок. Оно было у нас в глазу.

- Я терплю проповеди лишь в том случае, когда их читает дядя Хилери, - заметила Динни.

- Да, - поддержала ее леди Монт. - Он умел стянуть больше ячменно'о сахару, чем любой дру'ой мальчишка, и при этом казаться невинным, как ан'ел. Твоя тетка Уилмет и я переворачивали его головой вниз - знаешь, как куклу, - и трясли, но обратно ниче'о не получали.

- Вы, видимо, были примерными детьми, тетя Эм?

- По мере сил. Наш отец, который то'да еще был не на небесах, старался видеть нас поменьше. А мама, бедняжка, ниче'о не мо'ла поделать. Мы были лишены чувства дол'а.

- Странно, что теперь его у всех вас больше, чем нужно.

- Разве у меня есть чувство дол'а, Лоренс?

- Решительно нет, Эм.

- Так я и думала.

- Дядя Лоренс, вы не находите, что у Черрелов в целом слишком много чувства долга?

- А разве его может быть слишком много? - отпарировала Джин.

Сэр Лоренс вставил в глаз монокль:

- Динни, я чую ересь.

- Чувство долга лишает человека широты, верно, дядя? И у отца, и у дяди Лайонела, и у дяди Хилери, и даже у дяди Эдриена первая мысль всегда одна и та же: что они должны сделать. Они отказываются считаться с тем, чего они хотят. Спору нет, это прекрасно, но довольно скучно.

Сэр Лоренс выронил свой монокль.

- Пример твоей семьи, - сказал он, - превосходно иллюстрирует мандарина как определенный человеческий тип. На нем стоит империя. Из поколения в поколение - закрытые школы, Осборн, Сэндхерст и многое другое! А до этого - семья, где с молоком матери всасывается мысль о служении церкви и государству. Такое служение - вещь очень интересная, очень редкая в наши дни и очень похвальная.

- Особенно когда помогает удержаться наверху, - пробормотала Динни.

- Чушь! - отрезал Хьюберт. - Когда служат, об этом не думают.

- Не думают потому, что нет надобности думать, а если уж понадобится, быстро сообразят.

- Несколько туманно выражено, Динни, - вмешался сэр Лоренс. - По-твоему, если бы таким, как мы, что-нибудь угрожало, мы воскликнули бы: "Нас нельзя устранить: мы - это все"?

- А разве мы - это действительно "все", дядя?

- С кем ты общалась в последние дни, дорогая?

- Ни с кем. Просто надо иногда и самой думать.

- Это так о'орчительно! - объявила леди Монт. - Русская революция, и вообще.

Динни почувствовала, что Хьюберт смотрит на нее и задает себе вопрос: "Что случилось с Динни?"

- Можно, конечно, вынуть чеку из оси, но тогда колесо соскочит, сказал он.

- Метко сказано, Хьюберт, - одобрил сэр Лоренс. - Ошибается тот, кто полагает, что можно создать в короткое время целый социальный тип или заменить его другим. Джентльменом не делаются, а рождаются - если под словом "рождение" понимать не только сам процесс, но и атмосферу дома, где он совершается. Но должен сознаться, этот тип быстро вымирает. Ж аль, что его нельзя как-нибудь сохранить, - например, устроив национальные заповедники, как в Америке для бизонов.

- Нет, не хочу, - объявила леди Монт.

- Чего вы не хотите, тетя Эм?

- Пить шампанское в пятницу. Отвратительная шипучка.

- А нужно ли его вообще подавать, дорогая?

- Я боюсь Блора. Он так привык. Я мо'у сказать ему, но он все равно подаст.

- Динни, что слышно о Халлорсене? - неожиданно спросил Хьюберт.

- После возвращения дяди Эдриена - ничего. По-моему, он в Центральной Америке.

- Он был о'ромный, - сказала леди Монт. - Обе дочки Хилери, Шейла, Селия и маленькая Энн. Пять. Я рада, что обойдемся без тебя, Динни. Конечно, это суеверие.

Динни откинулась назад - так, чтобы свет не падал ей на лицо:

- Быть подружкой невесты один раз - вполне достаточно, тетя Эм.

На другой день, встретясь с Уилфридом в Уоллесовской галерее, Динни спросила:

- Вы случайно не будете завтра на свадьбе Клер?

- У меня нет ни цилиндра, ни фрака, - я подарил их Стэку.

- Я помню, как вы замечательно выглядели тогда. У вас был серый галстук и гардения в петлице.

- А вы были в платье цвета морской волны.

- Eau-de-ni [2]. Мне хочется, чтобы вы взглянули на мою семью. Там соберутся все наши. А мы могли бы потом поговорить о них.

- Я зайду как простой зритель и постараюсь не попадаться на глаза.

"Мне-то попадешься!" - подумала Динни. Значит, ей не придется жить два дня, не видя его!

При каждой новой встрече он, казалось, все больше примирялся с самим собой; иногда он так пристально посматривал на девушку, что сердце ее начинало учащенно биться. Она же, глядя на него, - это случалось редко и лишь тогда, когда он этого не видел, - старалась, чтобы ее глаза оставались ясными. Какое счастье, что женщина все-таки в более выгодном положении, чем мужчины: она чувствует, когда они на нее смотрят, и умеет смотреть на них так, чтобы они этого не почувствовали!