Джон Голсуори - Конец главы

- Какие слухи? Сэр Лоренс покачал головой:

- Мне этот молодой человек нравится, и даже тебе, Динни, я не стану повторять то, о чем, в сущности, ничего не знаю. Стоит человеку начать жить иначе, чем другие, и люди готовы бог знает что о нем выдумать.

Он внезапно посмотрел на племянницу, но глаза Динни были прозрачны.

- Кто этот китайчонок наверху?

- Сын бывшего мандарина, который оставил семью здесь из-за неурядиц на родине. Милый малыш. Приятный народ китайцы. Когда приезжает

Хьюберт?

- Через неделю. Они летят из Италии. Вы же знаете, Джин - старый пилот.

- Что с ее братом?

- С Аденом? Служит в Гонконге.

- Твоя тетка все еще сокрушается, что у тебя с ним ничего не вышло.

- Милый дядя, я готова на все, чтобы угодить тете Эм, но в данном случае, испытывая к нему чувства сестры, я боялась погрешить против библии.

- Не хочу, чтобы ты выходила замуж и уезжала в какую-нибудь варварскую страну, - сказал сэр Лоренс.

В голове Динни мелькнуло: "Дядя Лоренс просто волшебник!" - и глаза ее стали еще прозрачнее, чем раньше.

- Эта проклятая бюрократическая машина скоро поглотит всех наших близких, - продолжал баронет. - Обе мои дочери за морем: Селия в Китае, флора в Индии; твой брат Хьюберт в Судане; твоя сестра Клер уедет, как только обвенчается, - Джерри Корвен получил назначение на Цейлон; Чарли Масхем, по слухам, прикомандирован к канцелярии генерал-губернатора в Кейптауне; старший сын Хилери служит в индийской гражданской администрации, младший - во флоте. Ну их всех! Ты и Джек Масхем - единственные пеликаны в моей пустыне. Конечно, остается еще Майкл.

- Дядя, вы часто встречаетесь с мистером Масхемом?

- Довольно часто: либо в "Бэртоне", либо он заходит ко мне в "Кофейню" поиграть в пикет, - мы с ним последние любители этой забавы. Но это только зимой, пока не начался сезон. Теперь я не увижу его до самого конца Ныомаркетских скачек.

- Он, наверно, замечательно разбирается в лошадях?

- Да, Динни. В остальном - нет, как все люди его типа. Лошадь - это такое животное, которое закупоривает поры нашей души, делает человека чересчур бдительным. Нужно следить не только за лошадью, но и за всеми, кто имеет к ней касательство. Как выглядит молодой Дезерт?

- Дезерт? - замялась Динни, чуть было не захваченная врасплох. - Он изжелта-темный. - Как пески под солнцем. Он ведь настоящий бедуин. Отец его живет отшельником, они все немного странные. Майкл любит его, несмотря на ту историю. Это лучшее, что я могу о нем сказать.

- А что вы думаете о его стихах?

- Хаос и разлад: одной рукой творит, другой разрушает.

- Он, видимо, еще не нашел себе места в жизни. Глаза у него довольно красивые, вы не находите?

- Мне больше запомнился рот - нервный и горький.

- Глаза говорят о том, каков человек от природы, рот - о том, каким он стал,

- Да. Рот и брюшко.

- У него нет брюшка, - возразила Динни. - Я обратила внимание.

- Привычка питаться горстью фиников и чашкой кофе. Неправда, что арабы любят кофе. Их слабость - зеленый чай с мятой. Боже правый! Вот и твоя тетка. "Боже правый!" относилось не к ней, а к чаю с мятой.

Леди Монт сняла свой бумажный головной убор и перевела дух.

- Тетя, милая, - взмолилась Динни, - я забыла, что у вас день рождения и не принесла подарка.

- В таком случае поцелуй меня. Я все'да говорю, Динни, что ты целуешь особенно приятно. Как ты сюда попала?

- Я приехала за покупками для Клер.

- Ты захватила с собой ночную рубашку?

- Нет.

- Неважно. Возьмешь мою. Ты их еще носишь?

- Да, - ответила Динни.

- Умница. Не люблю женских пижам. Твой дядя тоже. От них такое ощущение, словно что-то ниже талии тебе мешает. Хочешь избавиться и не можешь. Майкл и Флер остаются обедать.

- Благодарю, тетя Эм, я переночую у вас. Сегодня я не достала и половины того, что нужно Клер.

- Мне не нравится, что Клер выходит замуж раньше тебя, Динни.

- Этого следовало ожидать, тетя.

- Вздор! Клер - блестящая женщина: на таких, как правило, не женятся. Я вышла замуж в двадцать один.

- Вот видите, тетя!..

- Ты смеешься надо мной! Я блеснула все'о один раз. Помнишь слона,

Лоренс? Я хотела, чтобы он сел, а он становился на колени. Слоны мо'ут наклоняться только в одну сторону. И я сказала, что он следует своим наклонностям.

- Тетя Эм! За исключением этого случая вы - самая блестящая женщина, какую я знаю. Все остальные чересчур последовательны.

- Мне так отрадно видеть твой нос, Динни. Я устала от горбатых.

У нас у всех такие - и у твоей тетки Уилмет, и у Хен, и у меня.