Редьярд Киплинг - Ким

-- Это входит в церемонию продажи коня,-- объяснил Махбуб Киму, и тот рассмеялся.

-- Я слышал эти речи с тех пор, как перешел в шестой класс,-- откликнулся тот, садясь на корточки под лампой.-- Что же будет дальше?

-- Тебе будет оказано покровительство. Сегодня вечером мы изменим цвет твоей кожи. Жизнь под крышей сделала тебя белым как миндаль. Но Ханифа знает тайну прочной краски, это не то, что мазня, которая сходит через день-два. Кроме того, мы укрепим тебя и сделаем способным противостоять случайностям Дороги. Это мой подарок тебе, сын мой. Сними с себя все металлические вещи и положи их сюда. Готовься, Ханифа.

Ким вынул свой компас, топографический ящичек с красками и недавно пополненную аптечку. Все эти вещи были при нем во время его странствований, и он по-мальчишески очень дорожил ими.

Женщина медленно поднялась и двинулась, слегка вытянув руки перед собой. Тогда Ким увидел, что она слепа.

-- Да, да,-- пробормотала она,-- патхан говорит правду... Моя краска не сходит через неделю или месяц, и те, кому я покровительствую, защищены хорошо.

-- Когда ты уходишь далеко в одиночку, нехорошо внезапно покрыться нарывами или заболеть проказой,-- сказал Махбуб.-Когда ты был со мною, я мог присматривать за тобой. Кроме того, у патханов светлая кожа. Теперь разденься до пояса и посмотри, как ты побелел.-- Ханифа ощупью возвращалась из внутренней комнаты.-- Ничего, она не видит.-- Он взял оловянный кубок из ее унизанных кольцами рук.

Краска оказалась синеватой и липкой. Ким попробовал окунуть в нее кусочек ваты и мазнуть себя по руке, но Ханифа по слуху догадалась об этом.

-- Нет, нет,-- вскричала она,-- так не годится, нужны надлежащие обряды. Окраска -- последнее дело. Я дам тебе полную защиту для Дороги.

-- Джаду (колдовство)?--проговорил Ким, поднимаясь. Ему не нравились эти белые, незрячие глаза.

Рука Махбуба, лежащая на его шее, пригнула его к полу, и нос Кима очутился на расстоянии дюйма от досок.

-- Лежи смирно. Никакого вреда тебе не будет, сын мой. Я -- твоя жертва!

Ким не мог видеть, что делала женщина, но долго слышал позвякиванье ее драгоценностей. В темноте вспыхнула зажженная спичка, он услышал хорошо знакомое потрескиванье и шипенье зерен ладана. Потом комната наполнилась дымом -- густым, ароматным и удушливым. Сквозь все сильнее одолевавшую его дремоту он слышал имена дьяволов: Залбазана, сына Иблиса, который обитает на базарах и парао и порождает внезапно вспыхивающий разврат на придорожных стоянках; Далхана, который невидимо присутствует в мечетях, обитает среди туфель верующих и мешает народу молиться; Мазбута, владыки лжи и панического ужаса. Ханифа, то шепча ему что-то на ухо, то говоря словно на огромном расстоянии, трогала его неприятными мягкими пальцами, но Махбуб не отнимал руки от его шеи, пока ослабевший юноша, вздохнув, не лишился чувств.

-- Аллах! Как он боролся! Нам не удалось бы добиться этого без снадобий. Я считаю, что это благодаря его белой крови,-- с раздражением сказал Махбуб.-- Продолжай дават (заклинания). Дай ему полную защиту.

-- О, слушающий! Ты, который слушает ушами, будь здесь. Слушай, о, слушающий!-- Ханифа стонала, и мертвые глаза ее были обращены на запад. Темная комната огласилась стенами и пыхтеньем.

На наружном балконе показалась тучная фигура какого-то человека. Он поднял голову, круглую, как пуля, и нервно кашлянул.

-- Не прерывайте этого чревовещательного колдовства, друг мой,-- сказал человек по-английски.-- Я предполагаю, что вам она очень неприятна, но просвещенный наблюдатель неспособен по-настоящему испугаться.

-- ...Я придумала заговор, чтобы уничтожить их! О, пророк, будь терпелив к неверующим! Оставь их на время в покое!-- Лицо Ханифы, обращенное на север, исказилось ужасными гримасами, и казалось, что с потолка ей отвечают какие-то голоса.

Хари-бабу снова принялся писать в своей записной книжке, балансируя на подоконнике, но рука его дрожала. Ханифа, сидя скрестив ноги у недвижной головы Кима, в каком-то наркотическом экстазе дергалась всем телом и одного за другим призывала дьяволов, согласно принятому в древнем ритуале порядку, убеждая их не вставать на пути юноши.

-- У него ключи от тайн! Никто не знает о них, кроме него самого! Он знает все на суше и на море!-- И снова послышались свистящие ответы из нездешнего мира.

-- Я... я опасаюсь, не вредна ли эта процедура?-проговорил бабу, глядя, как дергались и дрожали мускулы на шее Ханифы, когда она говорила разными голосами.-- А не убила ли она мальчика? В таком случае я отказываюсь быть свидетелем на суде... Как она назвала последнего из этих несуществующих дьяволов?