Редьярд Киплинг - Ким

-- Верно. Я немного подумал и об этом, но больше всего я думал о том, что люблю тебя, Махбуб. Потом я, как ты знаешь, отправился в Амбалу, но (и этого ты не знаешь) я лежал, спрятавшись в садовой траве, чтобы посмотреть, как поступит полковник, прочитав родословную белого жеребца.

-- Что же он сделал?-- спросил Махбуб Али, ибо Ким умолк.

-- А ты передаешь новости по любви или продаешь их?-спросил Ким.

-- Я продаю и... покупаю.-- Махбуб вынул из-за кушака монету в четыре аны и протянул ее.

-- Восемь!-- сказал Ким, машинально подчиняясь инстинкту восточного корыстолюбия. Махбуб рассмеялся и спрятал монету.

-- Уж очень просто торговать на этом рынке. Друг Всего Мира. Скажи мне по любви. Жизнь каждого из нас в руках другого.

-- Хорошо. Я видел, как джанги-лат-сахиб приехал на большой обед. Я видел его в кабинете Крейтона-сахиба. Я видел, как оба читали родословную белого жеребца. Слышал даже, как отдали приказ начать великую войну.

-- Ха!-- Махбуб кивнул головой, и в глубине его глаз зажегся огонек.-- Игра сыграна хорошо. Та война теперь кончилась, и мы надеемся, что зло увяло раньше, чем успело расцвести,-- благодаря мне и... тебе. А что ты делал потом?

-- Я, так сказать, превратил эти новости в крючок, на который ловил себе пищу и почет среди жителей той деревни, где жрец опоил моего ламу. Но я отобрал у старика кошелек, и брахман ничего не нашел. Поэтому наутро он был очень сердит. Хо! Хо! Еще раз я использовал эти новости, когда попал в руки белого полка, у которого есть Бык.

-- Это было глупо,-- Махбуб нахмурился.-- Новости не для того, чтобы швыряться ими, как навозом, но для того, чтобы пользоваться ими бережливо, как бхангом.

-- Теперь я это понял, да и пользы это не принесло мне никакой. Но все это было очень давно.-- Он махнул тонкой коричневой рукой, как бы отметая от себя воспоминания,-- а с тех пор, особенно по ночам, лежа в мадрасе, под панкхой, я многое передумал.

-- Можно ли спросить, к чему пришел в своих думах небеснорожденный?-- с изысканным сарказмом промолвил Махбуб, поглаживая красную бороду.

-- Можно,-- ответил Ким ему в тон.-- В Накхлао говорят, что сахиб не должен признаваться черному человеку в своих ошибках.

Махбуб быстро сунул руку за пазуху, ибо назвать патхана "черным человеком" (кала адми)-- значит кровно оскорбить его. Потом он опомнился и рассмеялся.

-- Говори, сахиб, твой черный человек слушает.

-- Но,-- сказал Ким,-- я не сахиб и признаю, что сделал ошибку, когда в тот день, в Амбале, проклял тебя, Махбуб Али, решив, что патхан меня предал. Я был глуп, но ведь тогда меня только что поймали и мне хотелось убить этого мальчишку-барабанщика низкой касты. А теперь, хаджи, я говорю, что ты хорошо сделал, и вижу перед собой открытую дорогу к хорошей службе. Я останусь в мадрасе, пока не выучусь.

-- Хорошо сказано. В этой Игре особенно важно выучиться определять расстояния, знать числа и уметь обращаться с компасами. В Горах один человек ждет тебя, чтобы показать тебе все это.

-- Я буду учиться у них с одним условием, чтобы время мое оставалось в полном моем распоряжении, когда мадраса закрыта. Попроси об этом полковника.

-- Но почему не попросить полковника на языке сахиба?

-- Полковник -- слуга правительства. Его посылают туда и сюда, и он должен заботиться о своем собственном повышении. (Видишь, как много я уже узнал в Накхлао.) Кроме того, полковника я знаю всего три месяца, а с неким Махбубом Али знаком шесть лет. Так вот! В мадрасу я пойду. В мадрасе я буду учиться. В мадрасе стану сахибом, но, когда мадраса закрыта,- я должен быть свободным и бродить среди своих людей. Иначе я умру.

-- А кто твои люди. Друг Всего Мира?

-- Вся эта великая и прекрасная страна,-- сказал Ким, обводя рукой маленькую глинобитную комнату, где масляная лампа в нише тускло горела в табачном дыму.-- Кроме того, мне хотелось бы снова увидеться с моим ламой. И помимо всего, мне нужны деньги.

-- Они нужны всем,-- сердито произнес Махбуб.-- Я дам тебе восемь ан, ибо из-под конских копыт не вылетают кучи денег и тебе их должно хватить на много дней. Что касается прочего, я очень доволен, и больше нам говорить не о чем. Учись поскорее, и через три года, а может и раньше, ты будешь помощником... даже мне.

-- Разве до сих пор я был помехой?-- спросил Ким, мальчишески хихикнув.

-- Не перечь,-- проворчал Махбуб.-- Ты -- мой новый конюх. Ступай ночевать к моим людям. Они где-то у северного конца станции вместе с лошадьми.

-- Они пинками будут гнать меня до южного конца станции, если я приду без твоего удостоверения.