Джилли Купер - Наездники

"Один из самых потрясающих романов", - писала Саманта Фрибоди, - "у меня был с асом-жокеем международного класса Рупертом Кэмпбелл-Блэком. Я была на съемках в Португалии, а он приехал туда на пять дней в составе британской команды выступать на скачках. Мы познакомились на вечеринке. Он произвел на меня сногсшибательное впечатление своей неотразимой внешностью голубоглазого блондина и столь же неотразимым чувством уверенности в себе, которым буквально пропитан его облик. В тот день он удачно выступал на состязаниях и, встретив меня, был вполне готов продолжать скачки всю ночь. Сначала я отказала ему, мне не хотелось показаться легкодоступной. Но волна шампанского и эйфории смыла нас вниз, на берег моря, и в два часа ночи мы оказались в страстных объятиях друг друга. Мы занимались любовью под звездами, и теплые волны прибоя накрывали нас с головой. Остаток этих пяти дней мы были неразлучны, и любили друг друга целые ночи напролет. Днем я ходила смотреть его выступления. Чрез пять дней мы решили прекратить нашу идиллию, поскольку ему нужно было ехать на другие состязания, а мне - заканчивать съемки в фильме. Он был женат, и жена как раз ждала второго ребенка. Было только справедливо вернуть его жене. Но я поистине наслаждалась тогда новизной и необычностью нашей безумной и развратной любви".

- Я спущусь вниз, да? - во второй раз спросил Марк.

- Надо говорить "Можно, я спущусь вниз?" - автоматически поправила Элен. Она встала и сняла Таб с высокого детского стульчика. - Пойдите, дети, и посмотрите телевизор.

Наверху она заперлась в туалете. Ее вырвало. Потом еще раз, и еще. Когда она вышла, Руперт ждал ее.

- В чем дело? Что случилось? От тебя такие звуки, как от Джейка Лоуэлла перед важным забегом.

- Взгляни на это, - надтреснутым голосом прошептала Элен, пртягивая ему газету.

Руперт пробежал глазами статью без малейшего признака эмоций на лице.

- Редкая чушь от первого до последнего слова. Ты что, поверила?

- Даты совпадают. Ты был в Португалии как раз перед тем, как я родила Таб.

- Выбрось это из головы, - сказал Руперт. - Не обращай внимания. Девчонка хочет привлечь внимание публики любым способом.

- Я тебя не понимаю! - вскрикнула Элен. - Если кто-то критикует твое выступление на скачках, ты впадаешь в бешенство!

- Выступаю я ради денег. Вот что существенно. Я не трахаюсь ради денег.

- Зато эта девица наверняка именно так и зарабатывает. Я и в самом деле чуть было не поверила.

- Интересно, сколько она получила за статью, - сказал Руперт, снова беря в руки газету.

- Ты даже не собираешься подать на нее в суд?

- Какой смысл? - пожал плечами Руперт. - Если подождать, пока грязь высохнет, ее можно стряхнуть. Куда ты дела ростбиф? Я хочу еще добавки.

- Ты способен есть после того, как прочитал ЭТО? - в ужасе спросила Элен. - И как теперь быть мне? Все окрестные кумушки только об этом и станут говорить. И миссис Бодкин, и Чарлин, и конюхи.

- О, я уверен, что они пойут все правильно.

- Да как я теперь покажусь в нашем магазине?

- Будешь заказывать покупки на дом, - сказал Руперт.

Дела не улучшились, когда спустя неделю главный обозреватель "Санди Таймс" вынес публичное порицание Саманте Фрибоди за то, что она назвала подлиные имена. "Как должны себя чувствовать несчастные жена и дети Руперта Кэмпбелл-Блэка?"

После этой "сочувственной" статьи - намного, намного хуже. Все, кто не читал первоначального материала в "Санди Пост", ринулись в библиотеки, чтобы его прочесть. Через пару дней Джейни позвонила Руперту, чтобы поздравить его с Новым Годом.

- И ради всего святого спрячь подальше "Прайвит Ай", - добавила она. - Они выбрали тебя "Самым Непорочным Дерьмом Года".

- Слава богу, что уже 1980, - сказал Руперт. - Если не считать покупки Роки, 1979 был очень утомительным годом.

Вечером Руперт нашел Элен в гостиной, занятой написанием писем. Он с неудовольствием отметил, что она опять подняла волосы вверх и заколола их в классической прическе старой девы.

- Пишешь брачные объявления в поисках нового мужа? - спросил он.

Элен стиснула зубы и не ответила.

Руперт подошел к ней и поцеловал со спины ее очень чистую белую шею.

- Прости меня за то, что я заразил тебя гонореей и за то, что я спал с Самантой Фрибоди. Я виноват во всем. Мне нет прощения. Но чем больше ты отвергаешь меня и отказываешься принимать участие в моей жизни, тем хуже все становится. Ну-ка, иди сюда.

Внезапная и неожиданная откровенность полностью обезоружила Элен.