Джон Стейнбек - И проиграли бой

Лондон взобрался на помост, замер, одиноко высясь над толпой. На него уставились пустые, бесстрастные, словно стеклянные, глаза.

Лондон взглянул на дощатый гроб, расправил плечи. Как трудно ему было заговорить в напряженной тишине, лишь дыхание сотен людей нарушало ее. Начал он негромко и с достоинством.

- Я сюда пришел, чтобы речь говорить, но в речах я мало что смыслю. - Он помолчал, оглядел нацеленные на него лица. - Вчера убили этого малого, вы все видели. Он хотел перейти на нашу сторону, тут его и укокошили. Никому зла этот парень не причинил. - Лон дон снова замолчал, на лице отобразилось замешательство. - Ну, что еще-то сказать? Вот мы собрались его похоронить, он наш товарищ, убили вот его. Ну, что еще-то? Пройдем процессией по городу, все вместе, и похороним его, ведь он один из нас. Такой же, ка к и мы. И каждый из вас мог так же голову сложить, - Лондон умолк, открыл рот, собираясь еще что-то сказать. - Я... я мало что смыслю в речах, смущенно повторил он. - Но тут есть парень, друг убитого. Пусть он еще скажет. - Он медленно повернул голову в сторо ну Мака. - Давай, Мак. Расскажи им об этом малом.

Мак стряхнул с себя оцепенение, мигом взлетел на помост. Плечи заходили, как у боксера.

- Что ж! И расскажу! - выкрикнул он неистово. Звали его Джой. И был он из левых. Из самых что ни на есть левых! Ясно? Он мечтал, чтоб каждый из вас досыта ел, имел крышу над головой, чтоб не страшиться дождя. Он старался не ради себя. Вот такой он - левый ! Ясно? Власти таких как огня боятся, ругают почем зря! Вы сейчас, поди, и лица-то его не разглядели. А на нем живого места нет - все в шрамах. Это ему от полиции в подарок за то, что он левый. Руки переломаны, челюсть свернута - сломали, когда он в пик етах ходил. Тогда и за решетку угодил. А тюремный врач посмотрел и говорит: "Я красную сволочь лечить не стану". Так и валялся Джой со сломанной челюстью. Да, власти его не напрасно боялись, ведь он хотел накормить досыта таких, как вы, - начав с крика, М ак говорил все тише и тише, глаза пытливо шарили по лицам, люди ожили, напряглись, стараясь не пропустить ни слова, подались вперед. - Да, я знал его. - И вдруг снова взорвался. - А вы, что вы будете делать сейчас?! Опустите его в яму, забросаете землей! И з абудете!

Кто-то из женщин разрыдался.

- Он сражался за вас, - прокричал Мак. - Вы и об этом забудете?!

- Ни за что! -раздался возглас из толпы.

А Мак безжалостно бил словами:

- Значит, пусть его убивают, а вы смиритесь и шею в ярмо?

- Не бывать такому! - отозвалось уже несколько голосов.

Мак перешел с резких выкриков на плавную речь.

- Значит, в яму его, и дело с концом?

- Нет! - пронеслось по рядам, и народ заколыхался.

- Он сражался за вас! А вы о нем и не вспомните!

- Не-е-т!

- Мы пойдем через весь городок. Позволим легавым нас задержать?

- Нет! - мощно пророкотала толпа и дружно качнулась в сторону, ожидая следующего вопроса.

Но Мак этот ритм нарушил, спокойно сказав:

- В этом тщедушном человечке - дух нашей борьбы. Но молиться на него мы не станем! Не нужны ему молитвы. Да и нам тоже. А нужны нам сейчас дубинки!

И снова закачалась, заволновалась толпа.

- Ду-бинки! Ду-бин-ки! - скандировали люди. Потом выжидающе примолкли.

- Что ж, - бросил Мак. - Зароем этого красного, но все одно: он останется с нами. И не дай бог кому становиться у нас сейчас на пути! Он неожиданно спрыгнул с помоста, хотя люди ждали большего и остались недовольны. Они переглядывались, словно ища недо говоренного ответа.

Слез с помоста и Лондон. Тем, кто нес гроб, он сказал:

- Положите его на грузовик Альберта Джонсона. Минута-две, и мы поедем. - И пошел за Маком, тот с трудом прокладывал путь в толпе. Не успел он выбраться. как рядом замаячил Бертон.

- Да, Мак, умеете вы народ дрессировать, - тихо заметил он. Любой проповедник позавидует, в два счета из людей сострадание и скорбь выжали. Еще бы минутку поговорили, глядишь, на них бы и дух святой сошел, они б пророчествовать начали.

Мак огрызнулся:

- Хватит, док, покусывать меня исподтишка. Мне дело делать, и для этого я всякую возможность использую.

- А где вы этому научились?

- Чему?

- Да всем этим хитростям.

- Не все ли равно, док? - устало проговорил Мак. Мне нужно было их встряхнуть. Вот я и встряхнул. Теперь они горы свернут. И неважно, как я этого добился

- Я-то знаю, как, - ответил доктор, - мне просто любопытно, как вы этому научились. Да, чуть не забыл. старый Дан сам отказался ехать на похороны. Мы его уже подняли, а ему, видать, не под силу.