Гай Орловский - Ее Высочество

Я прошелся в кусты, издалека пахнуло странно знакомым, присел и начал всматриваться. За кустами проступил синеватый силуэт, через десяток секунд я уже был уверен, что это Рундельштотт.

Понаблюдав за ним, потрясенно понял, что старый чародей вышел проверить мой анализатор. То и дело достает из кармана крохотные стебельки, вкладывает в ячейку и водит по сторонам, засекая расстояние.

По большей части, как вижу, неудачи, хотя анализатор наверняка показывает, что да, есть, засек, но на расстоянии сотен миль, а то и тысяч…

В какой-то момент Рундельштотт вздрогнул, наклонился, всматриваясь в показания, тут же пошел торопливо прямо через кусты.

Я вздохнул и вернулся к костру, Понсоменер все так же у костра, задумчивый и сосредоточенный, ничего не спросил, но я ощутил каким-то образом, что он спрашивает о старом чародее, ответил мирно:

– Скоро вернется. Травы собирает.

Он кивнул.

– Да, тут много редких трав. Под болотом был, говорят, другой мир. Но теперь все ушло.

– Лишь бы трава осталась, – сказал я.

– И трава уйдет, – ответил он равнодушно. – Все уходят.

Фицрой завозился во сне, открыл один глаз, затем с усилием второй.

– Еще не спите? Что за болото, что за болото…

– Здесь принцесса, – напомнил я строго, – придержи язык.

Он вздохнул и снова закрыл глаза.

Лес рассекает прямая, как стрела, просека. Похоже, торговые пути здесь весьма, надо держать уши на макушке, как у коня, а не по бокам, как у коровы.

Некоторое время двигались по ней, настороженные и даже помалкивающие, чтобы ничего не пропустить, затем Рундельштотт настойчиво посоветовал сойти и поискать тропку попроще. Фицрой запротестовал, но неожиданно сказал Понсоменер:

– Я тоже чувствую. Много людей… Навстречу.

– Армия, – пояснил Рундельштотт. – Тяжелая конница.

– Сворачиваем, – велел Фицрой. – Конечно, всех перебьем, но лучше поодиночке…

В лесу не просто сыро, чавкает и брызгает гнилой водой, будто идем по гигантскому болоту, на котором успели нарасти кусты и деревья, но Понсоменер ушел далеко вперед и оттуда подает успокаивающие знаки, дескать, там возвышение, земля чище и суше.

Почва в самом деле уже не чавкает, хоть и слегка прогибается, а туман поднялся и странно завис в верхах деревьев, что не пропустили его выше. Странное зрелище, от которого у меня мурашки по всему телу: плотное облачное небо на уровне нижних веток деревьев, что едва не задевает наши головы!

И когда мы продвигались медленно и осторожно, издали долетел едва слышный перестук копыт. Фицрой впереди вскинул руку, и мы с Рундельштоттом остановились.

– Уламры, – сказал Фицрой. – Ломанемся в чащу?

Рундельштотт покачал головой.

– Здесь не укрыться. Нужно ехать вперед и держаться так, будто ничего не случилось, мы купцы, малость сбились с дороги.

– Мы такие тупые? – возразил я.

– Просто восхотели сократить дорогу, – пояснил Рундельштотт.

Из тумана вынырнули всадники в тяжелых металлических доспехах, кони покрыты кольчужными сетками, на шлемах всадников короткие рога, что олицетворяют могущество, насколько я помню, но еще большее могущество демонстрируют сами всадники: рослые, крепкие, в прекрасно подогнанных доспехах и с хорошим вооружением, так что издали в сыром тумане показались вроде гигантских муравьев с их металлически блестящим хитином.

Трое передних разом опустили копья, острые как жала наконечники оказались прямо перед грудью Фицроя и Рундельштотта. Я скосил глаза на копье, что почти упирается мне в грудь, сказал радостно:

– Вы армия?.. Как хорошо!.. А то куда ни плюнь, разбойники, грабители…

Копья даже не качнулись, подъехали и остальные всадники, а старший спросил резким командным голосом:

– Кто такие?

– Купцы, – ответил я и поклонился, как простолюдин перед знатным глердом. – Мы везем семена из имения Кизинец в имение Делига, но, на свою беду, немножко сбились с пути…

Рундельштотт вскричал визгливым голосом:

– Мальчишка!.. Сбились? Это ты нас сбил, похваставшись, что знаешь более короткий путь!.. Вот тебе и короткий, когда то в болото, то в чащу…

Старший из воинов посмотрел на него, перевел полный презрения взгляд на меня, скривился, махнул рукой.

– Ждите на обочине, пока пройдет мой отряд.

Я склонился в низком поклоне.

– Спасибо, благороднейший лорд! Где пройдет ваша армия, там все трясется от страха и торжествует королевская воля!..

Конница двигалась долго, я заметил, что Фицрой, изображая рассеянного шалопая, тем не менее подсчитывает численность проходящего мимо воинского контингента, а как же иначе, это мы, мужчины, делаем на автомате, как всегда определяем рост и ширину плеч любого, с кем говорим впервые.