Гай Орловский - Ее Высочество

Что-то в его голосе прозвучало не совсем так, я сказал с готовностью:

– Наверное, вы правы. Но давайте посмотрим…

– Э‑э, – сказал он с грозным предостережением. – Мало ли что там у меня за травка…

– А‑а‑а, – догадался я, – понятно… Но не увлекайтесь, она вредит здоровью. Мир у нас такой, все вредит своему лучшему созданию!

Он в задумчивости повертел крохотную вещицу по форме как тюбик для губной помады, только намного миниатюрнее.

– И что, – спросил он, – она везде так?..

– И в лесу, – ответил я. – И в поле. И даже в городе. На рынке сразу можно пойти к тому, кто продает нужное. Если далеко, то стрелка красная. Если осталось пройти половину расстояния, то уже желтая, а чем ближе, тем сильнее зеленеет. Так что и расстояние показывает. Вообще-то можно выставить и цифровые значения, но у… древних была своя мера расстояний. Видимо, и глаза различали больше градаций цвета.

Он буркнул:

– Привыкну.

Я оглядел их всех.

– Тогда все? Поехали. Чем быстрее двигаемся, тем больше шансов. Пока в Санпринге все, даже шпионы, уверены, что едем к себе в Дронтарию, у нас есть преимущество.

Фицрой бодро вскочил, заменил меч на новый, а старый бережно спрятал в мешок.

– Готов!.. Остальное объяснишь в дороге?

– Объясню, – ответил я. – Ах да, еще по штучке для каждого. Вернее, по две. Контактные линзы… не дергайтесь, так надо для страны и демократического общества. Глаза, глаза вылупить! Вытаращить, ясно?.. Будто вы солдаты, а я король! Станете зрякать в темноте, как днем. Хоть в черно-белом, зато четко. Сегодня чуть-чуть будут мешать, к вечеру привыкнете, а за ночь вообще забудете. Если неделю не снимать, прирастут, и не заметите.

Фицрой сказал лихо:

– Пусть прирастут!.. Это что, они у тебя синие?

– Это у тебя будут синие, – ответил я. – Ярко-синие, как у эльфа. Хотя вообще-то не знаю, что за гляделки у эльфов, но весьма удобно. У Понсоменера ярко-зеленые, видишь? Это чтобы у нас была многокультурность, а не тоталитарное общество.

Он спросил внезапно:

– А себе?

– Себе я поставил давно, – заверил я.

– У тебя какой-то неяркий цвет, – сказал он с подозрением.

– Я скромный, – ответил я. – Мое дополненное зрение дает только остроту и возможность видеть в темноте. У вас, кстати, тоже. Завтра, когда прирастут, вам покажется, что зрение резко улучшилось.

Он поморгал, повернулся к Рундельштотту.

– Ну как я?

Тот покачал головой.

– Раньше цеплялся ко всем бабам, теперь придется отбиваться.

– Хо, – сказал он с мстительным удовлетворением, – а вот и буду! Пусть пристают. Я им покажу, что такое настоящие глерды!

– Вот теперь по коням, – сказал я. – Будем гнать, пока наш чародей не скажет, что пора перевести дух.

Рундельштотт поморщился, но смолчал. Уже в седле я хлопнул себя по лбу, сунул руку в мешок.

– Фицрой, это вам с Понсом по ножу. Не смотрите, что тонкие, их не так просто сломать. Зато пробивают, как лист травы, любую кольчугу. Даже доспехи из металла, будь они даже из железа. Знаем, какое здесь железо… Все, погнали!

Фицрою даже в седле не сидится, вытащил новый клинок и начал на скаку рубить ветки справа и слева от дороги, потом деревца, наконец попробовал рубануть толстое дерево, вдруг да получится, и чуть не вылетел из седла, пытаясь выдернуть застрявший меч.

Лезвие сильно удлиненное, но по весу клинок такой же, потому все, что умел раньше, удается точно так же, но теперь можно достать противника на дистанции, а тому для удара нужно обязательно сократить разделяющее их расстояние.

Рундельштотт подъехал ближе, на Фицроя и Понсоменера даже не посмотрел, оба заняты делом, у Понсоменера еще и лук, поинтересовался:

– Как… переговариваться?

– Самое интересное, – согласился я. – Вот здесь и здесь касаетесь одновременно… затем обязательно выбираете громкость… Так гласят правила этикета, не все вокруг должны знать, какие тайны выбалтываете врагам нашего королевства. Говорить можно даже на расстоянии двух шагов от посоха, но тогда громко, а если не жаждете, чтобы вас слышали, говорите вот так, почти касаясь губами…

Он кивнул.

– Понятно. Будто кому-то на ухо.

– Точно, – подтвердил я. – Посох – это ухо вашего собеседника, где бы он ни находился. Когда закончите разговор, обязательно отключитесь, а то будем слышать, как кряхтите в кустах… И прочее, что предпочли бы сохранить в тайне.

Он содрогнулся.

– Опасная вещь.

– Дисциплинирующая, – уточнил я. – Чародеи не должны терять над собой контроля. Даже, когда напиваются.