Юрий Иванович - Андрогин

– Видишь на метровой глубине обломки такого же цилиндра? Так вот, наши предки лет десять пытались уничтожить «колесо» и раздробили его верхушку метров на шесть. Но враги время от времени и здесь продолжали появляться. После чего было принято решение оставить всё как есть, не тратить даром силы общины и её трудовые ресурсы.

Понятно, что залившая яму вода мешала дальнейшему разрушению портала, но, по мнению Шенгаута, следовало и дальше пробовать:

– Надо было сделать опалубку, установить большие молоты и рушить дальше!

– В одной из общин так попробовали. Добрались до глубины в три метра, и оттуда стал выходить газ, уничтожающий всё живое (кроме деревьев) на десяток километров вокруг. Теперь там Мёртвая Проплешина, и всё равно порой оттуда появляются островитяне, пытаясь нападать на ближайший посёлок.

– И тоже шестилапые?

– Увы, такие же, как мы… Там с другого острова разбойничают.

– И что, везде «колёса» используются только для агрессии? – уточнял парень.

– Нет, конечно. Если судить по доходящим к нам сведениям, то большинство «колёс» используется для торговли. Но в любом случае суммарно используется всего лишь одна двадцатая часть порталов. Остальные бездействуют. А потому основные торговые потоки проводятся через опускаемые в пробои платформы. Да и каждые три из четырёх военных столкновений совершаются с помощью надувных шаров или живых, самораздувающихся бачьянов.

Про странное животное бачьян опять не получилось ничего выяснить. Охотница скомандовала «В путь!», и троица в прежнем порядке отправилась обратно к посёлку. В пределах видимости поляны встретили идущего навстречу наблюдателя с парой молодых помощников лет пятнадцати-шестнадцати каждый. Воин не только оказался вооружён максимальным количеством оружия, но и экипирован кучей вспомогательного снаряжения: сетями, мотками верёвок и загнутым рогом для подачи специального сигнала. Причём большинство груза несли помощники.

Судя по разговору с амазонкой, наблюдатель как раз отправлялся на место своего дежурства и опрашивал, всё ли там в порядке. За оставшиеся парочку часов он собирался организовать для себя запасные пути отхода и несколько ловушек для толп потенциального противника. К моменту «Х» помощники обязаны были вернуться на поляну, тем самым подтверждая, что дозорный остался на посту, готов ко всему и с ним полный порядок.

Переговоры закончились, каждый отправился своей дорогой, и разведчики вскоре оказались на поляне. Вокруг было тихо и практически безлюдно, потому что женщины и дети уже покинули посёлок, в большинстве своём находясь в центре болота Жёлтых Огней. А без детворы любое поселение кажется вымершим и заброшенным.

Выбрав вообще пустынное место между сараями, вдова приказала рассаживаться по скамейкам и отдыхать. Но тут забеспокоился Гют, заподозрив, что его таким образом вознамерились оставить в глубоких тылах:

– Долго мы здесь будем рассиживаться?

– Сколько надо, столько и будем! – строго заявила командир, но потом сжалилась и пояснила: – Пока я не определю направление, с которого сюда придёт наибольшая опасность. Поэтому сидите молча и постарайтесь меня ничем не отвлекать.

После этих слов она вольготно улеглась на одну из лавок, закрыла глаза, расслабилась и вроде как задремала. Сопровождавшие её птицы тут же расселись на краешке крыши сарая, словно собрались охранять свою подругу. Арис скривился в саркастической улыбке и хотел хмыкнуть насмешливо, но проследил за взглядом своего малолетнего опекуна и прикусил язык. На застывшую в трансе женщину Гют смотрел восторженно-уважительно, словно на икону, и почему так происходит, оставалось только догадываться.

А вот спрашивать нельзя, нарушался запрет молчания. Поэтому Шенгауту ничего не оставалось, как опереться спиной на стенку сарая, прикрыть глаза, расслабиться и ждать. И думать:

«Как по мне, то я бы здесь и до самого вечера просидел, не сломался бы…»

Жармин – она же Дарья Чернова в прошлом, пришла в себя в тот момент, когда её тело использовалось в жёстком интимном ракурсе. Сразу четыре мужские руки её тискали, гладили, вульгарно ощупывали. Сразу двое губ её целовали, ласкали и облизывали. Ну и пока только один уд проник в женское лоно и весьма интенсивно проводил коитус.

Первой мыслью женщины было завизжать страшно, громко и продолжительно. При этом приложив все свои силы для прекращения изнасилования, потому что иначе назвать это действо язык не поворачивался. Вряд ли получится, шепнул здравый рассудок, но и делать вид, что ничего не происходит, Чернова не собиралась.