Владимир Поселягин - Дитё. Князь

Второе селение, даже скорее три крохотных, находились на довольно большом участке земли на Гаити. Видимо, переселенцы подумали, что это и есть континент, и начали устраиваться, пока не догадались, что это хоть и большой, но остров. У нас там никаких поселений не было, мой недочёт. Нужно было его застолбить.

Один из новгородских бояр, что расположился на Кубе, отправился в двухнедельное турне на своей яхте с жёнами и наложницами, вот и обнаружил их, о чём тут же сообщил первому же встречному патрульному судну. Тот передал дальше, ну а тактика была отработана.

Те мужчины, что сопротивлялись, были перебиты, остальные отправлены добывать уголь, женщины и дети расселены по поселениям. Да, забыл добавить, в этот раз это были французы с некоторым количеством португальцев.

Тут мои земли. Да всё вокруг. Не хрен тут делать всяким бродягам, ворам и каторжникам из «це Европы».

Вот по этой причине и начали заключаться союзы между некоторыми странами. Даже вроде как начали собирать объединенную армаду, чтобы перехватить очередной наш конвой. С учётом разницы в скорости – у нас даже транспортники были достаточно скоростными, – их потуги были смешны, но как ни странно, мне это было на руку. Агрессия со стороны этих государств даёт мне право на ответ, тем более нападения уже совершались. Хоть и безуспешно.

– Разрешите? – под вечер заглянул ко мне Семён.

Оторвавшись от корреспонденции, я вопросительно посмотрел на него.

– Есть новости? – спросил я, погладив по макушке дочурку, что сидела у меня на коленях. Трёхлетняя кроха была моей любимицей и очень сильно была похожа на свою маму, красавицу Алёну.

– Да, пришло сообщение от химиков.

– Давай сюда, – протянул я руку.

Разорвав пакет, я осторожно вырвал его из цепких пальчиков дочери и углубился в чтение, пока она разглядывала пустой конверт. Неопределённо хмыкнув, я весело посмотрел на ожидающего секретаря и сказал:

– Такой подарок перед отплытием действительно приятен.

– Что-то случилось? – приподнял брови Семен.

– Да, можно и так сказать. Эти охламоны сделали-таки тротил и испытали его.

– Хорошая новость, – протянул Семён. – Мне сообщить администрации города, чтобы они не штрафовали изобретателей за подрыв в городе, согласно нарушениям законодательства Княжества?

– А вот этого не надо. Накосячили – пусть платят, но и премии у них будут приличными. Их шестеро, выдели каждому по двенадцать золотых. Оформи документ, я подпишу перед отплытием. Но награждать будешь завтра сам, меня уже не будет. Не забудь отправить запрос на завод, когда они смогут её промышленно выпускать, а также когда пойдут нормальные боеприпасы, начинённые взрывчаткой, а не порохом. Кстати, а сколько эти изобретатели её выделали в лаборатории? Мне нужно знать, какое количество есть в наличии…

– Князь, наблюдаю берега Испании, – не отрываясь от бинокля сообщил Немцов. Он, несмотря на то что находился на пенсии, практически на отдыхе, решил поучаствовать в первом рейде. Отставной адмирал прибыл в Князьград фактически перед самым нашим отплытием, оставив все дела в Перу на своих замов. Ничего, парни хоть и молодые, но способные, справятся. Тем более двое закончили вуз, выпускающий будущих чиновников и управленцев.

Подняв морской бинокль – такие выпускались малыми партиями на моём заводе в цехе точных приборов, – я тоже стал рассматривать берега Испании. Партии были малыми по причине пока неосвоенности технологии производства оптических стёкол. Мой стекольный завод работал активно, но находился он в Архангельске. Там был тот песок, что нужен для производства. Этот заводик обеспечивал стеклом практически всё Княжество и даже производил на экспорт. Однако оптическое стекло требовало особой выделки, и пока небольшой цех поставлял нам небольшие партии. Все бинокли, произведённые на заводе, шли во флот и в армию и пользовались довольно неплохой славой. На сторону их пока не продавали. Именно поэтому у Немцова была его старая, полученная ещё во время первого переселения, подзорная труба, тщательно лелеемая, а у меня новенький морской двенадцатикратный бинокль.

Кстати, по Новгороду и рынку. Московский царь, получавший огромные доходы в виде пошлинных отчислений, зная о том, что мои корабли не могут подходить к самому Новгороду и товары приходится доставлять в город на шлюпках, распорядился заложить на Неве новый град, куда в будущем и будет перенесён рынок, и этот город будет считаться торговым градом.