Владимир Поселягин - Дитё. Князь

Неизвестно где, пустота снаружи и внутри.

Когда я появился неизвестно и непонятно где, то кашель, рвущийся наружу, наконец прорвался.

– Тебе не кажется, что бесплотный дух не может кашлять? – услышал я несколько удивлённый голос.

Покрутившись, я обнаружил говорившего. В мягком на вид кресле сидел самый настоящий жираф.

– А почему жираф? – настала моя очередь удивляться. Кашель, как ни странно, прошёл.

– Почему жираф? – настала очередь удивляться жирафу. Он достал прямо из воздуха какой-то прибор и, бормоча что-то про сбитые настройки, повозился с ними и превратился в старого… крокодила?

– А сейчас ты кто? – озадаченно спросил я.

– Я последний из Творцов. Мой род начинали те рептилии, которых вы называете динозаврами.

– А? – протянул я, продолжая с интересом разглядывать собеседника. – Чего надо?

– Грубо, молодой человек. Очень грубо. Однако краткость сестра таланта, не так ли? Я слежу за вашей цивилизацией, надо сказать, она очень интересна.

– Короче, Склифосовский.

– Этот фильм я смотрел, но ты прав. Я поясню, почему решил взглянуть на тебя, так сказать, в естественной среде. Ты знаешь, что ты уникум?

– Чего?

– Ты Посредник. Вернее, я предполагаю, что ты им являешься, однако нить Судьбы, которая переплелась с твоей жизнью, даёт неожиданные результаты. Я не буду всё тебе разжёвывать, потому что на это требуются даже не месяцы, я поясню кратко. Среди людей раз в тысячу лет рождаются Посредники. Они живут и умирают, переносясь, согласно заложенным в них алгоритмам, в следующий из множества отражённых миров, и так до бесконечности. Они помнят обо всех своих прошлых жизнях и пользуются этим. То есть они занимаются подъёмом государств, разработками технологий и ведут за собой народ. В лучшем случае, конечно, бывает и наоборот.

– Хотите сказать, что колесо придумали не мы? – ехидно спросил я.

– Почему? Вы. Только это была женщина-посредник, американка из тысяча девятьсот тридцать седьмого года. Ей в момент первой смерти было семь лет, но что такое колесо, она знала. Цезарь, Гитлер, Наполеон, Суворов – всё это Посредники.

– Не очень приятное сравнение.

– Посредники бывают разные, для них нет разницы между добром и злом.

– Ну, я об этом уже догадался. Со мной что не так?

– С тобой всё не так, этим я и заинтересовался. Во-первых, твоё первое воскрешение произошло не по заложенному заранее алгоритму в Древнем Риме в четырнадцатилетнем возрасте, а почему-то в собственном же теле, да ещё шести лет. Потом второе преображение. В этот раз сработало нормально, четырнадцать лет, но опять не там, где надо, Крымский полуостров. Произошло третье перерождение, вернее, оно в процессе. Однако я тебя перехватил, чтобы пообщаться. В этот раз ты должен попасть в Индию во времена династии Раштракутов и помочь им отбить нападение властителей, однако я честно скажу: даже не знаю, куда ты можешь попасть.

– И это правильно, какие-то там рум… ремуш… Короче, индийцы мне на хрен не сдались, пусть их режут, они мне никто, – отмахнулся я, продолжая размышлять. – По перерождению – это получается, умереть я не смогу и постоянно буду возрождаться?

– Не спеши ты так. Нет, у Посредников тоже есть ограничения, от восьми до двенадцати возрождений. Сколько у тебя, покажет только время и практика.

– Я вернусь в тот же мир?

– Нет, ни разу Посредники не возвращались в те миры, где с их помощью произошли изменения в истории.

– Ясно, а Рай, в котором я, как мне кажется, дважды побывал, там как?

– В Раю ты действительно был. После первого твоего визита его долго отстраивали. Это, кстати, архангелы напустили на тебя заклятие стирания памяти. Поэтому ты об этом эпизоде ничего и не помнишь. Во второй раз ты ушёл от них с подарком, который, как я понял, тебе пригодился.

– Это да, а?..

– Всё, тестирование закончено. Я понял, в чём дело. Ты бракованный Посредник, и смысла держать тебя в штате нет, поэтому я тебя вычёркиваю…

Не успел рептилоид произнести последние слова, как меня потащило наверх, и я снова оказался в очереди у ворот Рая. Быстро осмотревшись, я спрятался за широкой спиной мужика-утопленника, в боку которого торчала рогатина, и осмотрел себя. Снова я был в собственном теле четырнадцатилетнего парнишки и снова нагим. Определившись, где я оказался, сразу решился действовать.