Владимир Поселягин - Дитё. Князь

Про транспорты скажу так. Пока боевые подразделения и индейцы берут трофеи, наши транспорты под охраной небольшого количества боевых кораблей вывозят всё на Русский. Чтобы его не перегрузить – амбары там не бездонные, – пять транспортов работают между странами, где мы проводим акт возмездия, а фактически грабёж, остальные вывозят всё с острова в Княжество. Склады и амбары подготавливаются к приёму трофеев. За перевозку отвечают мои тыловые службы и старики-индейцы, которые в бой идти уже не могут, но вот проследить, чтобы их соплеменников-добровольцев не обделили, пока ещё в состоянии. В принципе они знают, что мы дела стараемся вести честно, многие уже породнились с гражданами Княжества. Вон, один крестьянин, имеющий шестерых дочерей и ни одного сына, умудрился выдать всех девок замуж за индейцев, причём племени сиу, их редкой разновидности земледельцев. Несмотря на то что тогда они были ещё моими холопами, эта увеличившаяся семья быстро выкупилась, арендовала у меня земли, построила там ферму и вот уже два года является главным поставщиком продовольствия в город. Их капуста оказалась просто великолепна, сочная, крупная. А квашеную капусту я люблю.

В общем, по этому плану мы и действовали, в данный момент я стоял на террасе жилой части кремля, откуда был великолепный вид на порт, и наблюдал за погрузкой на транспорты и клипера. Грузили до предела. Две недели назад, когда ко мне прибыло пять с половиной тысяч индейцев-добровольцев, я, конечно, растерялся от неожиданности, но штаб флота быстро решил проблему и одиннадцать дней назад отправил половину добровольцев на Русский. Там они будут ожидать нас почти две недели, плюс-минус, после этого мы отплывем к Испании. Чуть позже к нам прибывает подкрепление вторым рейсом. Всё достаточно просто, посмотрим, как получится на практике. Штаб флота шёл с нами на флагмане.

Залив у нас был большой, на его волнах парили, как чайки, шлюпки под парусами, управляемые подростками, небольшие яхты, большие ходили под парусами в открытом море. Увлечение парусным спортом стало поветрием в Князьграде. Тут даже последний нищий мог иметь собственную шлюпку, стоили они недорого. С террасы не видно, мыс закрывал, но за ним находились длинные пирсы и пристани для стоянки яхт горожан. Там же стояла и моя «Радуга» – новенький тримаран. Да что это, рядом с моей «Радугой» стояла двухпалубная паровая яхта купца Шереметьева, самая дорогая из всех яхт. Были там и белоснежные игрушки бояр, дворян, даже крестьян. Помните того крестьянина-фермера, короля капусты? У него тоже недавно появилась своя яхта. Катамаран восьмидесяти тонн. Раз в неделю он с семьёй на коляске приезжал в Князьград, у него тут дом на окраине, и они получали удовольствие, совершая плаванья под парусом вдоль побережья, высаживаясь в диких местах и устраивая пикники. Даже они почувствовали вкус к этому делу. А на Руси они смогли бы это иметь?

Закончив рассматривать суету на военном пирсе, я перевёл взгляд на вход в порт. Там буксир с помощью просмоленных канатов – стальных пока не хватало, – тянул за собой недавно вернувшийся с Кубы наш артиллерийский корабль. Тот кроме четырёх мачт имел две паровые трубы. Топки были погашены, чтобы не изнашивать машины перед походом, поэтому и приходилось пользоваться буксиром.

Повернув голову, я посмотрел в сторону шатров и палаток, в которых временно размещались добровольцы, как оставшиеся индейцы, так и граждане с дальних земель Княжества, и задумался.

Индейцам как воинам я доверял, так как у меня уже была практика их использования. Но тогда воинов было полторы тысячи, и работали они на Кубе. Ещё во время переселения, когда мы основали первые поселения на Кубе, у нас были столкновения с аборигенами. В те дни погибли два боярина из Новгорода. Именно тогда я и набрал столько добровольцев. Ещё бы. Их бы и больше набежало, ведь плата для всех была одна – железный нож и десять наконечников для стрел. Кузнецы ночами не спали, делая из всех запасов металла плату за работу. Справились.

Это сейчас найдены медные и железные руды, уголь и нефть на Кубе, то есть заработал завод, оружейные цеха. Сейчас есть чем платить, да и индейцы, пообтершись у нас и поторговавшись в лавках, так не продешевят. Однако в этот раз платы за участие в рейде у меня установлено не было. Всё, что взято с врага, твоё. Это свято, и это было справедливо. Зато и индейцы за это платили мне из трофеев только десятину, тогда как войска из взятых трофеев отдавали половину.