Андрей Посняков - Вандал (сборник)

– Бонжур, месье профессор! – неслышно встав за спиной старика, громко поздоровался хевдинг.

– Бонжур, бонжур, – профессор рассеянно оглянулся… – Ой!

Он рисовал на песке формулы. И чертил схемы. Какие-то цифры, графики, диаграммы…

– Как вы меня отыскали, месье Александер? И откуда знаете, что я про… профессор?

– Потом расскажу, – улыбаясь, Саша опустился на песок рядом. Всмотрелся…

– Господин профессор… Это – то, о чем я подумал?

– А о чем вы… Боже! Ну, конечно же – о чем же еще думать нам с вами?!

– Не только нам, есть еще трое.

– Трое? – старик испуганно оглянулся. – Вы хорошо их знаете?

– А что?

– Да так… Всякое может быть.

Профессор, известный на весь ученый мир доктор Фредерик Арно, автор «теории сжатия» и еще многих других, замолк, и налетевший ветер, раскачав камыши, трепал его белую шевелюру.

– Вы что-то говорили про энергию, доктор? – тактично напомнил молодой человек.

– Да-да! Энергия – в ней все и дело!

– Если бы ее было достаточно – можно бы было уйти?

– Хотя бы попытаться, – профессор хмуро кивнул. – Но все это пустые хлопоты, друг мой, – здесь ведь нет электростанций! И таковые еще очень нескоро появятся, где-то через полторы тысячи лет.

– Так, может, ускорить процесс?! – поднявшись на ноги, хохотнул Александр. – Не верю, дорогой профессор…

– Вот и я не верю!

– Не верю, что это нам не под силу!

Нужны были сильные электромагниты, очень сильные, так, чтобы, используя изобретение профессора – тот самый зеленый луч – искривить пространство и время.

– Как вы понимаете, эти две вещи взаимосвязаны, – пояснил антиквар… Господи, не антиквар – профессор Фредерик Арно!

– А я всегда думал, время зависит от скорости движения, – молодой человек понятливо кивнул. – Чем она ближе к скорости света, тем медленнее течет время… со стороны стороннего наблюдателя, так?

– Все так, – вздохнув, согласился ученый. – Но ведь скорость есть не что иное, как перемещение тела в пространстве. Увы, все это сейчас…

– Подождите, подождите, – перебил его молодой человек. – Вы только что говорили о каком-то луче?

– Ну, это всего лишь следствие, – профессор пожал плечами. – Побочный эффект сильнейшего магнитного поля.

– Все мои друзья, оттуда, видели перед своим… гм… исчезновением какое-то научное судно. С номером вместо названия.

При этих словах Фредерик Арно вздрогнул и замолчал, испуганно покосившись на собеседника. Снова нагнулся к своим рисункам…

– Так как же насчет судна? – не отставал Александр.

Профессор поднял голову:

– Вы очень хотите знать?

– Конечно! – Саша неожиданно рассмеялся, задорно и громко, как человек, наконец-то отыскавший то, что давно уже безуспешно искал. – И знаете, почему, уважаемый доктор? Потому что я и мои друзья четко намерены выбраться отсюда! С вашей помощью, разумеется.

– Но это же невозможно!

– Так-таки и невозможно? – недоверчиво ухмыльнулся молодой человек. – А вот скажите-ка – что это вы здесь так увлеченно чертили? Ну, вот эти вот рисуночки на песке – я вижу, тут и корабль, и какие-то расчеты…

– Так, – доктор Арно нервно повел плечом. – Проверял одно давнее событие… Нет, энергии не просто не хватит – ее здесь и взять неоткуда.

– А что за событие? – быстро поинтересовался Саша. – Ну-ну, профессор! Что вы так смотрите? Не знаю, от кого вы скрывались, но я вам вовсе не враг – точно!

– Один эксперимент… вы что-нибудь слышали об исчезновении эсминца «Элдридж»?

– Нет. Что за эсминец? И куда исчез?

– Корабль ВМС США. Опыты с невидимостью в сентябре тысяча девятьсот сорок третьего года, так называемый «Филадельфийский эксперимент», – профессор пригладил растрепавшиеся порывом внезапно налетевшего ветра волосы. – Электронная начинка, сильнейшее магнитное поле… Корабль действительно стал невидимым… пропал! Исчез! И появился на некоторое время в Норфолке! Материализовался, так сказать. Представляете, это из Филадельфии-то?!

– Ну, из одного места в другое, – Александр задумчиво кивнул. – Понятно. Но это все пространство – а где же время?

– Вы знаете, мне когда-то посчастливилось иметь беседу с некоторыми выжившими матросами с этого эсминца… и не сошедшими с ума – было и такое. Впрочем, – профессор почмокал гулами. – Почти всех их объявили сумасшедшими. Теперь уж почти никого не осталось в живых, а те, кто остались… В общем, они рассказывали странные вещи, изумительно странные. О сильном магнитном поле в форме эллипсоида, простиравшемся на сто метров от корабля – все, кто находился внутри эллипса, имели размытые и дрожащие очертания, снаружи же не были видно ничего… лишь след корабля на воде. Да и тот скоро пропал… А корабль, вот этот самый эсминец, прежде чем оказаться в Норфолке, на несколько минут материализовался вообще в очень странном месте, многие моряки посчитали это наваждением, галлюцинацией – шумный южный город с крепостными стенами и белоснежными античными храмами, стоящие на рейде суда – парусники и галеры. Я попросил одного из моряков нарисовать и стены, и суда… Там было один, неплохой художник, он умер, кажется, и давно, звали его… впрочем, какая вам разница, как там его звали?