Игорь Леденёв - ТАЙНА ЗОЛОТОГО ОРЛА

– Кто такие будете? Пройдёмте-с в отделение! – скороговоркой произнёс держиморда, придвинувшись ближе.

– Мы …, мы не можем в отделение. Мы …, мы очень спешим, – заикаясь, выговорил Дима.

– Откуда будете? Кто такие? – сердито наступал жандарм. – Может беглые? Где документы? – надвигаясь, не унимался городовой. – Сегодня днём предотвратили покушение на самого государя!

– Мы …, мы не беглые. Мы …, мы из дворян. Мы родственники князя Куракина [15] Князь Н.А.Куракин – генерал-губернатор Полтавской губернии. , – неожиданно для себя выпалил Томин.

Брови жандарма встали веером и разошлись так широко, как это было возможно.

– У его сиятельства, князя Николая Алексеевича, нет таких шалопаев. Может Вы шпионы? Что делаете ночью в городе? – лицо детины сделалось сосредоточенно-жестоким.

– Мы только что из Парижу, последней лошадью, – эмоционально выпалил Андрюша.

«Последней лошадью» – фраза популярного анекдота и Дима чуть не прыснул со смеху, но жандарм этот анекдот явно не слышал, а вид и разговор ребят показался ему явно не простым, поэтому, слегка наклонившись, серьёзно спросил:

– Отчего же последней? Там, что, все лошади полегли?

– Все передохли, от лошадиного гриппа, – утвердительно подытожил Дима.

– Господи сохрани! Господи сохрани! – крестясь, скороговоркой пробубнил страж порядка. – Вот нечисть, какая! Уже и до лошадей добралась!

Наступила пауза. Жандарм начал приходить в себя.

– А в Париже нынче в моде, вот какие штучки! – хитро улыбнувшись, сказал Андрюша и вытащил перед городовым старый НОКИА.

Чёрно-белый дисплей, естественно, без полифонии, весь пошарканный, сейчас такой побрезговали бы взять даже перекупщики краденого, но, на жандарма мобильник произвёл шоковое впечатление, особенно мигающий зелёный огонёк. Глядя на маленькую электронную штучку, городовой даже присел от возбуждения. Кровь ударила в голову, жилки на висках задёргались, жандарм стал похож на свежесваренного рака.

Когда волна восторга начала потихоньку стихать и дар речи вернулся, страж порядка, шумно сглотнув слюну, тыкнул пальцем в мобильник и робко спросил:

– А зачем эта штукенция?

Покрытия, увы, не было, голос безучастной девушки молчал, а мелодии, игры, заставки присутствовали в полном объёме.

– А вот зачем, – нервно, произнёс Андрюша и стал демонстрировать жандарму мелодии.

На всю улицу, чётко и объёмно зазвучала энергетическая мелодия из «Бригады», затем – романтическая из «Властелина колец». Городовой застыл, как придорожный столб, а мелодии сменяли одна другую: «Ну, погоди!», «Семнадцать мгновений весны», «Гарри Потер».

Глаза у жандарма расширились до невозможности. Он громко хватал воздух ртом, как выброшенный на берег карась. Когда, мелодии стихли, и наступила звенящая тишина, нарушаемая дружелюбным шелестом лип, огромным усилием воли выговорил заплетающимся языком:

– Передайте нижайший поклон его сиятельству, князю Николаю Алексеевичу, от ефрейтора Уточкина.

В конце фразы голос сорвался и городовой побуряковел до кончиков волос, только глаза смотрели с собачьей преданностью. Ребята удивились такой быстрой метаморфозе. Пару секунд длилось молчание. Затем ефрейтор вытянулся по стойке смирно и выпалил:

– Боже, царя храни! – и взял под козырёк.

Ребята кивнули ему в знак прощания и быстро зашагали по направлению к Белой беседке.

Под сказочно светящимся звёздным сводом, Успенский собор выглядит особенно романтично – надутые зелёные купола выразительно очерчиваются, а золотые кресты таинственно поблескивают. Лунный свет придаёт белым стенам нежный, пастельный оттенок.

Высокие деревья широко раскинули пышные ветви и опоясали храм выпуклым, изумрудным поясом.

В остроконечных шлемах-куполах, с колокольней-копьём, собор напоминает могучего богатыря, надёжно стоящего на страже христианства. На ум приходят Пушкинские строчки:

Кажется, сейчас появятся колоритные герои Ивана Котляревского и Николая Гоголя: Наталка – Полтавка, Петро, Вакула, Мария и, не дай Боже, гидкий чёрт.

За собором, освещённая луной, словно малахитовая шкатулка, только под густой копной соломенной крыши, уютно примостилась хата Котляревского. Рядом – ещё одна хатка, совсем маленькая. Дальше – крутой обрыв, а глубоко внизу – тёмный океан бушующего леса.