Елена Гриб - Игра в чужую жизнь

— Пойдем, отдохнем! — предложила девушка.

На нее посмотрели как на умалишенную. И мягко направили в противоположную сторону. Она возмутилась:

— Неужели никто еще не понял? Давайте сядем, и я объясню, что это за мир! Не верите? А так?

Вокруг метаморфа закружился рой светящихся огоньков, складываясь в слово «Фантазия».

— Мир мечты? — недоверчиво переспросил Марк.

— Мир фантазии! — объявила Лин. — Настоящая мечта здесь вряд ли исполнится, зато вообразить можно все, что угодно.

— Значит, это ты придумала паука и медведя? — гвардеец старался скрыть недоумение.

— Я тогда думала, как бы нечто такое не вылезло из кустов — и оно появилось, понимаете? Это все ложь насчет совести! Тот, кто сюда попадает, оказывается в плену собственных страхов, ведь он вспоминает свои прегрешения, и они тут же напоминают о себе. Убийца или насильник не ждет, что его жертва придет к нему и сообщит о прощении, верно? Он ждет возмездия — оно приходит. А потом появляется добрый бог и помогает заблудшей душе освободиться от груза совести. Как мерзко!

— Но почему? — удивился метаморф. — Виновник наказывается собственным воображением. По-моему, это справедливо.

Лин возмутилась:

— Справедливо?!! А как быть с теми, кто ничего плохого не совершил, но кому на каждом шагу мерещатся кошмары? Вдруг кто-то в детстве разбил мамину любимую чашку и до сих пор этим мается? Представь — попадает он за Стену, а тут давно покойная мамочка с ремнем! И пусть этот Он снимет груз с души, неприятный осадок останется на всю жизнь! Человек будет думать: вдруг именно та чашка была самим смыслом жизни его родительницы? Настоящим преступникам, наоборот, проще: они получили прощение — и могут планировать следующее, зная, что всегда можно прийти сюда, немного испугаться и очистить совесть. Да ладно, чего там далеко ходить — вот если бы я, попав в свою душу, как утверждали жрецы, решила найти в ней саму себя? Учитывая то, что я помню свой мир, мы бы пяти минут здесь не продержались, ведь эти создания фантазии вполне материальны. И Он бы не помог, поверьте. Просто не успел бы помочь. Поэтому мне здесь не нравится!

— Как по мне, все довольно сносно, — Марк, недолго думая, заглянул в ближайший кувшин. — Эй, почему тут пусто? — огорченно спросил он.

— А что ты хочешь? — с улыбкой поинтересовалась девушка.

— Красного из Ландара, большую пенную ванну, пару красоток для компании и мягкую постель на всякий случай.

— Всего-то? — притворно удивился Кари.

— Остальное пожелай сам! — великодушно разрешил гвардеец и, не удержавшись, рассмеялся.

А затем плюхнулся в ванну, которую Лин мстительно придумала прямо под ним. Рядом с Марком заплескались три девицы кукольной красоты.

Кари тронул девушку за плечо:

— Наверно, нам стоит отойти?

— Только недалеко, хорошо? Вдруг сюда прибудет Геданиот со своими фантазиями?

Вскоре их догнал запыхавшийся гвардеец, с которого ручьем стекала вода.

— Эт-то ч-что т-так-кое, д-дет-тка? — клацая зубами, возмутился он.

— Это называется — «Поосторожнее с желаниями, они порой сбываются!», понял? Проще говоря, ты получил все, чего хотел! — давясь смехом, ответил метаморф.

Марка такое положение вещей не удовлетворило.

— Чего хотел?!! Они ж холодные! Холоднее покойниц! Ледяные! Лин, я не понял, в чем заключался юмор! Нет, то, как они за меня дрались, выглядело очень забавно, но лучше бы победили те, первые! Э-э-э, что случилось? Морозная пятерка была не твоя, да?

Ответ не требовался. Их окружили четыре прекрасные беловолосые девушки, пятая же скользящей походкой выступила вперед. Она чем-то неуловимо отличалась от своих подруг, хотя внешность у всех пятерых была схожая: молочно-белая кожа без единой кровинки, черные брови и ресницы, ярко-алые губы, широкие светло-голубые платья.

— Вы забрали мою добычу.

Лин вздрогнула. Точно так же, ровно и без эмоций, говорили Шумени и Димап, жрецы Его Храма.

— Здесь нет добычи, Снежа, — спокойно возразил Кари.

Девушка удивилась — откуда он знает ее имя?

Беловолосая тоже поразилась:

— Ты меня знаешь?

— Все Изначальные слышали о Пленнице Грез.

— Изначальные… Странно, что вы еще не ушли с этого проклятого мира… Но человек, который стоит рядом с тобой — не Изначальный, и с ним ты не связан клятвой. Вспомни договор. Он — мой.

— Извини, — в голосе метаморфа звучало сожаление, — я помню договор, однако ты его не получишь. Мир изменился, Снежа. В нем появились новые боги. Даже у нас рассказы о Пленниках превратились в сказки, и я не предполагал тебя увидеть. Теперь здесь правит Он, не забывай.