Елена Гриб - Игра в чужую жизнь

Лин даже ахнуть не успела — не-людь камнем рухнул в Купель, окатив ее брызгами, и забарахтался, поскользнувшись на мокрых камнях. Кое-как выпрямился, порадовал присутствующих улыбкой во все двадцать острейших клыков:

— Не холодно! Садись, пцеса! — он похлопал по широкому мокрому плечу. — Перенесу.

Девушка незаметно оглянулась, отмечая благостные рожи гартонцев, желающих всенепременно доказать, что они недаром едят королевский хлеб, и напряженную позу Кари, стоящего поодаль. Похоже, перед лицом непредвиденной теоретической опасности метаморф временно выбросил белый флаг.

Она с тоской подумала, что будет смотреться не слишком величественно с мокрым задом, но перспектива проехать на тролле была слишком заманчивой.

— Не бойтесь, принцесса, — откровенно скалясь, попытался рассеять ее сомнения орк. — Драй всегда делает то, что обещает. Он, правда, глуховат немного, да и туповат, если честно, хотя в нашем деле это совсем незначительный дефект.

Что Кихи хотел этим сказать, осталось непонятным. Он вообще выглядел так, будто сейчас начнется незабываемая потеха. Нет, орк не злорадствовал и не издевался, он просто собирался посмеяться от души. Впрочем, твердая зеленая кожа его лица не смогла передать всей гаммы чувств, поэтому Лин осторожно примостилась на плече тролля, внутренне приготовившись к чему-то незабываемому: или к поездке, или к купанию…

Огромная туша неторопливо двигалась вперед, не замечая быстрого течения и пронизывающего ветра. Девушка изо всех сил цеплялась за его шею, чувствуя, что очередной порыв может заставить ее немного полетать. Возле каменного выступа, сигнализирующего об окончании Купели, не-людь остановился.

— Все, пцеса!

Лин покинула свой насест. От бегущей воды кружилась голова. Она присела на корточки, заглядывая в глубокое русло Тролорки. Вода в реке была темной, с множеством илистых частиц, которые во время весенних разливов оседали на прибрежных лугах в устье Светлы. Пожалуй, только эти плодородные наносы и спасали от голода юг Гартона. Кое-где в мутной глубине мелькали серебристые спинки рыб, спешивших убраться подальше от безобразно ледяного потока.

С оставшегося позади берега начали что-то кричать, однако ветер доносил лишь обрывки фраз, складывавшиеся в сплошь неприличные выражения. Лин обернулась. Драй уже стоял возле императора и прочих, что-то ожесточенно ему втолковывавших. Тролль слушал с все той же благодушной улыбкой, и, кажется, не понимал ни слова из скороговорки, которой сыпал жрец, равно как и оставался равнодушным к ругательствам Малдраба. В стороне заливался радостным смехом орк. Наконец Драю надоела эта свистопляска.

— Пцеса там. Ег'личество рад. Не благодарить. Я ушел. Голоден уже, — даже ветер не смог исковеркать его прощальных слов.

Девушка улыбнулась. Нет, она решительно не могла сердиться ни на это дитя природы, ни на его остроумного друга. До берега отсюда рукой подать, если тролль, пообедав, не вернется, спасатели приплывут на лодке. С другой стороны, порывы ветра усиливались, и хоть он не был холодным, все равно доставлял неудобства — приходилось беспрерывно держаться за камень, а уж о том, чтобы выпрямиться на полный рост, и речи не шло.

Спустя некоторое время Лин в полной мере ощутила целый букет иных досадных мелочей: ноги занемели, от холодного камня по всему телу шел озноб, чуток поднявшееся солнце совсем не грело, волны разбушевались, окатывая камень пенными хлопьями, ледяные брызги жалили кожу. На берегу сыпал проклятиями император, вокруг которого пчелкой вился извиняющийся жрец, но спасительной лодки никто и не думал присылать. Смысл перепалки почему-то от нее ускользал. Девушка досчитала до ста. Потом до двухсот. На числе «пятьсот» ее терпение лопнуло, как мыльный пузырь. Надежда, что дело разрешится само собой — тоже. Пришедшие глазели на нее, как на вылезшую обогреться русалку, и не делали никаких попыток помочь.

Приказав гордости не лезть не в свое дело, Лин сложила ладони рупором и прокричала:

— Лодку дайте!!!

Малдраб Четвертый схватил служителя за грудки, а к девушке донеслось писклявое:

— …о-у-ство…

— Нельзя! — хором перевели гартонские генералы.

Пожалуй, в их голосах не слышалось особого злорадства — как-никак, на реке застряла единственная принцесса подходящего для их еще некоронованного короля возраста.

— Почему?!! — уже начиная тревожиться, вновь заорала Лин.

— Гебион запретил! Кощунство!