Александр Санфиров - Начало звёздного пути

– Водки мне! – выдохнул он.

Моментально ему была налита стопка.

– И ему, – его палец показал на Николку.

Когда водка была налита, он звонко чокнулся со своим крепостным и единым глотком выпил до дна. Николка повторил действия хозяина. Но получилось у него плохо, жгучая жидкость пошла не в то горло, и он начал судорожно кашлять.

Тем временем Вершинин и остальные охотники осматривали медведя.

– Ну, парень и силен, однако, – сказал кто-то из гостей, – зверя сдвинул рогатиной, в первый раз такое чудо увидел. В этом медведе весу пудов двенадцать.

Между тем как дворяне, собравшись в кружок, пили, закусывали и похлопывали снисходительно по плечу Николку, медведя перегрузили на подъехавшие сани, и те поехали в сторону полей, откуда уже доносилось тявканье борзых, по-прежнему бывших на сворках у доезжачих. Медведь оказался не очень крупным, но лиха беда начало. Судя по словам, настроение Вершинина оставалось боевым. Он уже отошел от произошедшего и, сменив одежду, начал выбираться из бурелома, чтобы продолжить охоту. И вскоре вновь кавалькада охотников направилась к следующему лесному острову, чтобы кинуть туда стаю гончих.

К острову подъехали, когда солнце уже ярко светило и свежевыпавший снег слепил глаза своей белизной. Стая гончих была отпущена и молча исчезла в лесных зарослях. Охотники не теряли времени и, разъехавшись по лазам, продолжили прием горячительных напитков, в то время как егеря и доезжачие, с трудом удерживающие рвущихся борзых, с завистью смотрели на них.

Неожиданно из глубины леса донесся низкий голос выжлеца. И сразу за ним погнала волков вся стая, заливаясь на разные голоса.

– Ого, – сказал довольно главный выжлятник, – опять Будила первым начал.

Все побежали к коням и, уже сидя на них, пристально вглядывались в край леса.

Спустя пару минут там появилась первая черная точка, за ней вторая. Доезжачие отпустили свободные концы ремней свор, и борзые, почуяв свободу, рванули вперед. И вся охота устремилась за ними. Николка скакал опять последним, но все равно от быстрого бега коня, бьющего в лицо ветра и охотничьего азарта, хотелось кричать от счастья.

Вот борзые остановили первого волка, но боясь огромного черноспинного зверя, не брали его, и Илья Игнатьевич, подъехав первым и слегка наклонясь, ловко ударил его арапником, и вся стая борзых вмиг сомкнулась над серым хищником.

Охота с переменным успехом продолжалась почти сумерек, и только после этого все направились в сторону имения.

Илья Игнатьевич чувствовал себя не очень хорошо. Тот нервное возбуждение, которое поддерживало его после схватки с медведем, прошло. И он ехал и представлял, что бы могло случиться, и который раз поблагодарил Бога, что взял с собой Николку.

«А ведь, если бы не он, быть бы тебе, Илья, без головы», – в который раз подумал он, и его пробрала нервная дрожь. Когда они подъехали к усадьбе, там уже их ожидали, во дворе горели факелы, а из окон кухни доносились аппетитные запахи.

Сегодня уже всем было не танцев. Но гостям, сидевшим за столами, вполне хватило сегодняшнего происшествия, чтобы найти темы для разговоров. Илья Игнатьевич, после того как поел, немного отошел, и его уже так не потряхивало, как в дороге. А после второй рюмки его слегка развезло, и он с удовольствием поддерживал разговор за столом. Когда Фекла мимоходом сообщила ему, что княгиня Дубинская отъехала домой, он отошел с ней сторону.

– Хм, что же ее светлость ничего не сказала, по какой такой причине она так срочно собралась? – спросил он равнодушно.

– Не знаю, – пожала плечами Фекла, но тут же рассмеялась и на ухо ему рассказала про свою шутку. Илья Игнатьевич, услышав эту историю, заржал не хуже жеребца и пошел обратно к столу, представляя в голове, как к ожидающим невиданного красавца дамам входит Николай, самый здоровенный и страшный ликом конюх в имении.

«Ну что же, наверно, сегодня и Шеховскому всё расскажет, – подумал он, – так что придется срочно ехать к нему, иначе тот сам со своей подагрой притащится сюда».

Николка, еще ничего не знающий о том, что сегодня знали уже все, шел к себе и не понимал, почему все слуги расступаются и даже кланяются ему. Когда он зашел в свою каморку, его старая бабка грохнулась перед ним на колени и, непрестанно кланяясь, заговорила:

– Прости, князь, Христа ради бабку старую, не гневайся, не виноватая я ни в чем.

Николка от неожиданности шлепнулся на табуретку и спросил:

– Ты чего, бабуля? Может, заболела, с головой что случилось, чего это ты меня князем величаешь.