Виталий Храмов - Сегодня – позавчера

Немец обмяк – сознание потерял. Бойцы прятали свои глаза от меня, прятались друг другу за спины, отходили подальше. В наступившей тишине громко всхлипнул наш возница – пожилой мужик:

– А мои внуки теперь под немцем остались…

Татьяна сорвалась с повозки и убежала в заросли. Она села на другую повозку после, с немцем рядом больше не показывалась. До темноты ехали в тишине.

Тишину нарушил немец:

– Кто ты? – спросил он у меня. В тёмном лесу вопрос его прозвучал очень громко.

– Я? – удивился я, хотя прекрасно понял, что он имел в виду. Я тянул время, тёмные силуэты придвинулись ближе – бойцы подбирались плотнее – послушать.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не пойму вас. По званию всего лишь фельдфебель, но майор и другие офицеры и солдаты слушаются беспрекословно, каждое слово ловят, принимают на веру, как истину. Вы знаете прошлое, будто там были, ведаете будущее. Так кто вы?

– Должен тебя разочаровать – я человек. Нет, не так: я – Человек. Но разве это важно? Гораздо важнее для тебя – кто ты?

– Я знаю, кто я.

– Ой ли? Никогда себе не задавал вопроса – тварь ли ты или Человек? Бог-Творец создал людей по образу и подобию своему – творцами. Только Человек может, в отличие от твари безмолвной, сотворить то, чего не было никогда. Ни одному зверю это недоступно. Тварь лишь жрёт, гадит и плодится. И убивает. Она больше и не умеет, ей и не нужно. Но многие из тех, кто считает себя людьми, тоже живут так и занимаются только удовлетворением своих похотей и желаний, следуя звериному началу. Живут в страхе и зависти. Вот и спроси себя – Кто Ты? И кто окружает тебя? И кто кумиры твои? К чему стремишься ты? И есть ли польза Мирозданию от твоего существования? Вот когда ответишь на такие вопросы, мы с тобой пообщаемся. Но не раньше. Ведь не поймёшь ничего. Как ученики Христа ничего не поняли из того, что он им говорил. И вы, мои боевые товарищи, что жадно слушаете меня – подумайте. Когда ответите себе на эти вопросы – очень многое станет понятнее. Кстати, страх смерти пропадёт.

Я горько усмехнулся и тихо добавил:

– Смерть – лишь избавление. Долг важнее страха смерти станет.

Стемнело, но не останавливались. Подсел усталый Миша Перунов, тихо доложил, что место под ночлег нашли, приготовили – в километре от нас.

Ночью мы слышали звук далёкого боя, но недолгого. Прибежал Леший, Архип, Кадет и так рядом был. Гадали – что за бой.

– Тяжёлых взрывов не слышно. Ружейно-пулемётная трескотня, гранаты, мины, – резюмировал я свои мысли.

– Вёрст три-пять, – сказал Архип, тоже весь в слухе.

– Командир, я сбегаю, посмотрю, – предложил Алёшин.

– Поглядеть бы надо, может, какая часть пробивается. Но ты не пойдёшь. Подбери толкового командира и человек пять ему в помощь. Только разведка. Глаза и уши – не более. Понял. Исполняй.

Леший растаял в темноте.

– Оказывается, не такие уж это глухие места, – усмехнулся я. – Архип, усиль боевое охранение. И почаще меняй. Тревожно мне что-то.

Посветлу выступили. Потом нас нагнали разведчики. Оказалось, одна из окружённых частей пробивалась через брод на реке. Когда разведчики дошли до места боя – наши уже переправились и ушли, зато немцев было как грязи, близко не подойти.

– Понятно. Разумно. Зачем нас по лесам гонять? Достаточно перекрыть узкие места – переправы, дороги. Сами на охотников выйдем. М-да… Жаль, зима скоро. Ох, мы бы тут так попартизанили! Немцам бы берёзовых крестов не хватило. Ладно, с ними их бог, он им поможет. А у нас свой путь. Идите, поешьте, отдохните.

Днём наши разведчики выловили одичавших окруженцев в количестве четырёх человек. Все рядовые бойцы. Они тоже услышали бой и пошли на него, рассудив, что страшный конец лучше бесконечного страха. У них на четверых было три винтовки, четыре штыка и девять патронов. Их покормили, приодели и поставили в ряды колонны. Оружие оставили их же, но добавили по двадцать патронов каждому.

– А мене оружие?

– А где твоё?

– А, у мене и не було. Я в части должен был получить, а тут немцы, все бегают, ничего никто не знает.

– И откуда же ты без оружия-то следовал?

– С хоспиталя.

– Воевал?

– Не-а. Не успел. На станции как налетели, как начали долбить! Меня и долбануло. Но и тогда у меня ружа не було. Я, грят, маршерутанная рота, не положено.

– Ладно, бедолага. И у нас не положено. Штык где-то подобрал? Вот с ним и воюй. Оружие в бою и добудешь. А что умеешь?

– Это как?