Андрей Посняков - Золото галлов

О, Эпона! О, Цернунн! Ну, что это за тропа такая? Ну, совсем ведь – трясина, этак недолго и утонуть самому, а вместе с конем – так тем более! И что делать? Ехать обратно? Или оставить коня здесь, в овраге? Не так уж и далеко здесь до источников, старик говорил – три левки, из которых две с половиной Кариоликс уже точно проехал, прошел… Совсем чуть-чуть осталось. Если, правда, деревенщина не соврал. Да с чего ему врать-то? А почему бы и не соврать? Просто так, посмеяться над незадачливым путником.

Заметив вытекающий из болота ручей – извилистый, узенький, с черно-красной железистой водой – юноша поступил, как всякий галл – срубил мечом ветку да, бросив в ручей, загадал – на левом берегу застрянет – оставить коня и идти, на правом – назад ехать.

Ветка застряла на левом. Что ж – так говорят боги! Значит, оставить коня можно без опаски – раз сами боги поручились, они же и последят, чтоб ничего с лошадью не случилось. И пусть только попробуют не уберечь! О, Кари знал много гнусных и омерзительных слов – вот он нерасторопным богам их и выскажет, ежели что с конем случится.

– Слышали? – привязав лошадь в кустах у оврага, молодой человек посмотрел в небо. – Так что уж стерегите хорошенько. Волков с медведями отваживайте да всяких нехороших людей, до чужого добра жадных.

Белое небольшое облачко, влекомое западным ветром, на миг закрыло солнце, словно боги со всем согласились, успокоили – мол, иди, иди, Кари, не переживай, ничего с твоей лошадью не случится. Успокоенный, юноша быстро миновал гать и, больше уже не вспоминая об оставленном коне, ходко зашагал по тропинке.

Поначалу под ногами чавкала грязь, потом тропка поднялась на пологий холм, и стало заметно суше. Шагалось легко, и вовсе не потому, что лес вдруг поредел, о, нет, он даже стал заметно гуще и нелюдимее, однако по всему чувствовалось, что за тропой ухаживали – через овраги и ручейки были перекинуты древесные стволы – мостики, кое-где, чтоб не мешали путникам, срублены ветки. Сладкой истомой вырывалось из груди предчувствие встречи с великой святыней, Кариоликс уже, кажется, точно знал, что вот-вот доберется до цели, что осталось совсем немного, чуть-чуть…

Ага! Вон, впереди – ельник. И хижина! Бревенчатая хижина друида! Что же, тот возница все же соврал? Старый друид жив?

Почесав голову, юноша немного постоял, отдыхая и собираясь с мыслями… успокоился… и вдруг услышал крики!

Кариоликс сразу же насторожился, прислушался… Похоже, где-то совсем недалеко, в ельнике, кто-то громко ругался… теми же омерзительными словами, которые Кари припас для нерадивых богов. А голос-то девичий, женский! И как же этой девчонке не стыдно? А может, это римляне творят беспредел?

Юноша больше не думал: выхватил из ножен меч и нырнул в ельник. Пробрался меж деревьями, не обращая внимания на царапающие лицо ветви и… оказался на поляне у самых источников, к слову – заметно обмелевших. И в самом деле, «братцы» обиделись на римлян, убивших друида? Впрочем, не это сейчас привлекло все внимание Кари: вокруг Илексов толпилось изрядное количество народа, дюжины две, а то и больше. Все свои – галлы – в браках, в кервезиях, в шерстяных, застегнутых на груди красными фибулами, плащах, у кого-то линялых, а у кого-то – выкрашенных весьма добротно, не одной крапивой или там, дроком, а еще и с добавлением квасцов и медного купороса, отчего краски получаются гораздо более насыщенными и стойкими. Явно не все собравшиеся принадлежали к простонародью, были и знатные люди – с мечами, в красивых плащах – были и воины. И друид – ну, как же без него-то? Судя по длинной небесно-голубой тунике и такому же плащу, это был бард – друид второй степени посвящения. Друид первой ступени – послушник – именовался оват и должен был носить зеленое, для второй ступени – бард – нужно было выучить наизусть все священные тексты, огромное количество, которые не разрешалось записывать, ибо от этого они потеряли бы свою святость. Третья степень – это уже собственно друид, человек святой, запросто общающийся с потусторонним миром, миром богов и духов. Белые одежды, всеобщее уважение… Таким был старый Ардоний… которого что-то здесь было не видно – видать, и вправду, убили.

Бард в голубом плаще – смуглый, коротко – по обычаю друидов – стриженый парень лет двадцати пяти или чуть больше – привязывал к вкопанному меж источниками столбу тощего и грязного мальчишку со спутанными светлыми волосами. Именно этот парень и ругался, орал…