Владимир Мясоедов - Фальшивые небеса

– Господа, вы не о том думаете. Совсем не о том! – вынес свой вердикт Алекс, массируя виски в попытках избавиться от внезапно появившейся головной боли, а после обратил страдальческий взгляд на собеседников. – Мы слишком сильно увлеклись отдаленной опасностью, когда надо думать о делах, более близких к нашим задницам!

– Каких? – не понял Сэмми. И кажется, остальные были солидарны с его удивлением.

– Вы что, совсем забыли о сбежавших от нас недобитых террористах? – Тон, которым пилот произнес начало своей тирады, был исполнен живейшего сопереживания окружающим его идиотам. – Вообще.

– М-да… – задумчиво протянула Ида, откидваясь на спинку кресла. – Правильно меня в лейтенантах держали, несмотря на выслугу лет. С глаз долой, из сердца вон, пусть другие отделы разбираются… А только нет их, совсем нет.

– Все, конечно, хорошо – и экскурсы в историю, и контакты с аборигенами, да только чувствует мое седалище, что эти чертовы малиниты на своем челноке доберутся до крейсера, если уж совсем не дураки, примерно за пару дней. – Обведя обвиняющим взглядом людей, застывших от внезапно ставших ясными как день глубин той ситуации, в которую они попали, Алекс уже более спокойным тоном продолжил: – А еще неделя потребуется для того, чтобы снести тут все к чертовой матери, несмотря на все наши трепыхания. И мне кажется, рассчитывать на то, что у них там сломалась связь, или на то, что они заблудятся и попадут вместо Стамбула на Северный полюс, было бы уж очень безответственно. Это большое везение. Практически фантастика.

– Боюсь, тут мы ничего не можем сделать, – тяжело вздохнула Ида. – Разве только умереть с честью. Нам некуда эвакуироваться и нечем обороняться. Местные жители, если Вячеслав правильно понял речи того ограбленного дорожными разбойниками бедолаги, нас организованно сожгут, как только смогут поймать.

– А соорудить на коленке точку противокосмической обороны от крейсера, ну или хотя бы нечто подобное, способное ссадить парочку судов десанта, физически невозможно, – поддакнул Сэмми. – Даже турели участка, будь они полностью исправными, не рассчитаны на такое, так как их слишком легко накрыть залпом ракет, выпущенных с большой дистанции.

– Это все-таки не штаб армии, а муниципальное учреждение, где борются прежде всего с преступностью, – согласно кивнул Гомес. – А при появлении хорошо вооруженных бойцов мафиозных группировок или каких-нибудь террористов зовут спецназ.

– Но если ударить в упор, шансы против их транспортных лоханок есть, – заметил Вячеслав. – Мы же с парочкой как-то справились.

– Великим чудом и их непроходимой дуростью, – хмыкнул Алекс. – Если командовать будет кто-то, хотя бы игравший в симуляторы реальных боевых действий, а не в обычные видеоигры по мотивам, он раскатает нас залпами с безопасной дистанции. Или выкрутит щиты на максимум, ударит пару раз и выйдет из зоны поражения. А затем повторит процедуру столько раз, сколько нужно для победы. Хм, Ида, я, конечно, не большой знаток города, но ведь какие-то точки ПКО тут были. Все-таки наша научная база являлась объектом, имеющим значение для всего человечества.

– Да, – согласилась с ним седая лейтенантша. – И что с того? Они же разрушены.

– Разрушены так, что там яма в земле, или разрушены так, что пока не починим, не сможем стрелять? – придирчиво уточнил бывший военный, не раз видевший, как, казалось бы, угробленную врагом и криворукими хозяевами технику мастера пусть с матом, но возвращали в строй.

– А черт его знает. Я даже не могу сказать, какие именно штуки у нас есть и где они стоят. Не тот уровень доступа, – честно развела руками женщина. После чего обратилась к своему техническому специалисту за необходимыми разъяснениями: – Сэмми, солнышко! Ты не в курсе? За правильный ответ я готова именно в этот момент простить тебе даже микрокамеры, установленные тобой в прошлом месяце в женском душе.

– Ик! – Стремительно краснеющему кремниеголовому было явно некуда деть руки, которые он то засовывал в карманы балахона, то прятал за спину. Ну а о цвете его лица, более подходящем для противопожарной перегородки в реакторном зале любой космической шаланды, и говорить нечего. (Исторически сложилось, что эти перегородки красят в ядреный красный цвет – судя по бродящим во флоте слухам, это для того, чтобы при возгорании реактора не отвлекать запекаемых живьем палубных техников от наблюдения за своей кончиной.) – Ик! Это… Ик! Не я! Ик!