Борис Попов - Спасительная неожиданность

Но Варька не дура, поняла, что не просто так отсылают, отошла в сторонку да в кустах и спряталась. И сама видела, как Елисей хозяйку из купальни выволок, загнул к лавке, рубашонку задрал и отпользовал ее сзади от всей души! Отплотничал, говорит Варька, от и до! А штука у него… – тут она взялась разводить руки для наилучшего показа.

Богуслав зарычал и унесся.

– А чегой-то он? – удивилась любительница эротических рассказов, – от чего убежал?

– От тебя скрылся. Ну ты, Манька и дура! – открыла глаза теремной девчушке Пелагея. – Кто же законному супругу рассказывает какие причиндалы у любовника его жены!

– Ой! – зажала рот руками Маняшка.

– Потом ойкать будешь! – внес свою лепту и я. – Быстро волоки сюда Варвару!

– Да она спит уж поди…

– Пинком подыми! Боярин, мол, зовет.

– Он же убег!

– А я-то остался! Другого только боярского рода. Тащи девку!

Варвара оказалась меленькой ростиком, очень худенькой и совершенно бесцветной. Ни одной яркой черты ни в лице, ни в фигуре. Самое то для прятаний в кустах и подглядываний из укромных мест за всякими необычными по размеру «штуками».

Ей быстренько поставили задачу выступить свидетельницей перед епископом по делу об адюльтере боярыни Вельяминовой с тиуном Елисеем. Варвара так хотела спать, что была на все согласна.

Я спросил у Маши:

– А у вас есть там девки и бабы, чтоб за боярыню горой стояли?

– Есть, как не быть. Им, троим паскудам, Капитолина и деньжат время от времени подкидывает, а Авдотье, нашей старшей, пару раз и платья свои не очень поношенные подарила.

– Вот всех их разом завтра-послезавтра и уволишь.

– Да ведь боярыня их любит! Никого из этих тварюг пальцем тронуть не даст!

– У епископа, если все правильно скажешь, судьба боярыни тоже решится. Либо постриг примет, в Христовы невесты пойдет, либо разведется с нею боярин и отправится она куда хочет, подымая пыль с тремя верными подруженьками.

– Так разводиться ж нельзя!

– Я другу купцу помог – развели его с неверной женой в Новгороде, и здесь какую-нибудь лазейку сыщем!

– А что сказать надо?

– Просто рассказать, как боярыня с тиуном лежат голые обнявшись.

– И все?

– Машка! Еще какую-нибудь глупость спросишь по десятому разу, изобью, как собаку! – заорала утомленная бойкостью ума девушки Пелагея.

– Так я пойду? – понурилась девица.

– Нет! – рявкнули мы с ведьмой в два голоса. – Обе здесь спать будете!

Под такую желанную команду Варвара уронила голову и пустила слюнку.

Немножко ее освежил ведьмин подзатыльник с напутствием на ночь:

– Идите вон на диван обе дрыхнуть! Не дай Бог намажетесь белилами какими или румянами, насурьмянитесь с утра – пришибу обеих дур!

Нахальноватая Мария все-таки спросила:

– Может я к себе все-таки пойду? Тут с Варькой тесно будет – костями ее исколешься…

Пока ведьма накапливала злобу, я быстренько объяснил любительнице конюшен:

– Маняша! Тебя могут отловить те бабы, что боярыню лижут. Ты враз все и разболтаешь о нашем с тобой разговоре. Потом они тебя мордовать всю ночь будут! И в конце концов забьют так, что ты от всех своих речей откажешься. Могут просто запугать, могут соблазнить чем-нибудь, а как только мы уедем, тебя боярыня сразу же выкинет на Посад.

– Ой! А что же делать?

Мы с Пелагеей дружно вздохнули.

– Усни пока тут, дочка, – ласково сказал я, – тебя будут караулить всю ночь.

– А вот…

– Ложись лучше молча, а то мы тебя сами, без всяких врагов, насмерть забьем! – опять не выдержала мирного тона Большая Старшая. И завизжала с переходом на ультразвук:

– Убью дурищу!

В этот самый момент грохнулась с табуретки опять заснувшая Варваречка. Я не выдержал этого спектакля и расхохотался.

Проснувшаяся от удара Варвара молча озирала из положения лежа наш древнерусский театр абсурда, хлопая бесцветными ресницами.

– Нет больше моих сил с этими двумя дурищами толковать! Пойду последнему дворнику отдамся! Как я сейчас боярыню понимаю…, – с этими словами Пелагея, пользуясь богатырской силой Тани, ухватила Варвару за шиворот одной рукой, легко протащила по комнате и закинула как кутенка на кушетку.

Оттуда прошипела Мане:

– Чего ждешь? Тебя не донесу, по дороге запинаю!

– Ой! – привычно пискнула важная свидетельница. – Уже иду!

Добежала до топчана и устроилась рядом с костисто-колючей, и почему-то вдруг громко захрапевшей подругой.

– Какого черта еще эта худоба взялась храпеть? – тоже недоумевала Пелагея. – Толстые так обычно храпят! Пошли из этой храпельни, а то сейчас и вторая со всей дури поддаст!