Дмитрий Старицкий - Фебус. Ловец человеков

Озадачив всех по самое не могу, перед сном вышел подышать свежим воздухом на замковый двор, где ночь стояла уже темная.

Черное небо, очищенное бризом от облаков, вызвездило. Красиво-то как, господи!

Как там Иммануил Кант говаривал в будущем, в еще не разрушенном Кенигсбергском университете… знаю всего два чуда… звездное небо над головой и моральный закон внутри человека. Вроде так, не поручусь за точность цитаты.

Но верно ведь, черт подери.

Особенно про звезды. Они тут как-то ближе к тебе, чем в России. Несмотря на то, что само небо кажется выше. Такой вот парадокс.

Стоял я в замковом дворе в приятной ночной прохладе и вожделенном одиночестве, размышлял о звездах, хотя на самом деле мне просто не хотелось идти наверх и нарываться в спальне на Ленкин скандал. Что-то во мне еще сидело от рассейского мужа, подкаблучника не подкаблучника, а… человека, привыкшего к женщинам подходить с опаской. Феминизм коммунячий, мать его итить, глубоко в подкорке сидит, с детства. А что в последнее время набежал в наши палестины еще и либеральный феминизм с Запада, так это те же яйца, только в профиль. Хотя последний намного агрессивней доморощенного. Если бы не его агрессия, то выглядел бы он просто пародией на наш родной советский феминизм. Видно, все оттого, что наш феминизм на российской почве уже старый, устаканенный в обществе, пристроенный в сознании и, что греха таить, самим бабам порядком поднадоевший – почти век ему, да и окоротили его неплохо вторым пришествием капитализма на Русь, про женкомы давно ничего не слышно. А вот западный… Тот только-только вошел в подростковый возраст с его потугами на эпатаж и сбрасыванием всех авторитетов с «корабля современности» под угрозой харассмента. Тот только еще утверждается, шарахаясь по крайностям.

Плохо мы все знаем свою историю. То, что Запад выдает за либеральные откровения современности, коммунисты в двадцатых годах прошлого века уже не только обкатали со всей жестокостью неофитов на населении СССР, но все нежизнеспособное давно отбросили. Вместе с троцкизмом.

Буржуазный большевистский неолиберализм и большевистский коммунизм – две стороны одной и той же медали, иллюминатского проекта «Просвещение». Проекта, который себя в философском плане уже изжил, а нового западная мысль на смену ничего не придумала, вот и подбирает крошки со стола коммунизма, надеясь на людскую забывчивость. Все потому, что постмодернизм, на который они так много поставили, у них на философскую базу не потянул. Не смог…

Все, что могло быть постмодернизмом реализовано, реализовал еще Вильям наш Шекспир.

Мы же, отбросив марксизм как философскую систему, плохую или хорошую – это другой вопрос, но главное – системообразующую, вообще остались в философском вакууме. Русская философия есть, но существует где-то в параллельном мире – мы про нее ничего не знаем. От нас ее скрывали почти сто лет, с того самого знаменитого «философского парохода». А когда настала возможность свободно припасть к этому источнику мудрости, то всем стало не до философий вообще: кому срочно деньги пилить, а кому просто выживать физически. А без стройной системообразующей философской мысли, без построенной на ней морали, ни одно общество не жизнеспособно, ибо давно сказано, что: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».

Где мне тут найти то нечто, идейно связующее всех васконов в единый народ? Но при этом не потерять всех преимуществ честной вассальной присяги и христианской морали, как потеряет их Запад, разбегаясь по национальным квартирам, заменив интернациональный вассалитет национальным шовинизмом.

Так что просвещенный абсолютизм – это прогресс и «наше всё».

Как там писал поэт Арсений Прохожий о введении «развитого социализма» при Брежневе – «Рабы Древнего Рима гордо несли лозунг: «Да здравствует феодализм – светлое будущее всего человечества!»

Не-е-е… Я так не играю…

Только собрались, построились, со всеми перецеловались, помолясь настроились на путешествие и уже отдали команду к маршу, как навстречу в ворота ввалилась представительная делегация патрициев из Байонны, ведомая моим легистом, как Моисеем по пустыне.

Чур меня, я так никогда не уеду из этого заколдованного замка!

Все. Распрягайте, хлопцы, конив…

Байонна – слишком важный для меня город, чтобы сказать его капталю: зайдите попозже, мне недосуг.