Алексей Борисов: Смоленское направление. Кн. 3

— Ух ты, красиво. Даже не знаю, чем теперь отдариваться буду.

— Не надо. Для детского счастья главное внимание, слово ласковое, да гостинец какой-нибудь. Эту рыбку она сама сделала, ещё в прошлом году. А на радостях, как сарафан с нюхчами [11] Нюхчем называли в тех местах лебедя примерила, так и отдала игрушку мне. Так что, это она отдарилась.

Поделок народности веспов в моей коллекции ещё не было. И пусть, безделушка не из драгоценного металла или редкого камня, тут, как правильно сказал Игнат — главное внимание.

Оставив сыновей рыбака загружать плот, мы поднялись на верхний этаж башни и в спокойной, неприхотливой обстановке, сидя на мягких креслах, созерцая озёрную гладь, продолжили беседу. В каждой деревне есть хозяин, у которого и дом, по сравнению с остальными, почему-то более крепкий и скотина выглядит гораздо ухоженней, да и сам он, часто отличается в лучшую сторону. Игнат был именно таким человеком. Редкое трудолюбие, смекалка, несомненно, немного удачи, вывели его хозяйство в Самолве на шаг вперёд, и мне стало интересно узнать его мнение по поводу всего происходящего. Ибо Игнат был, как бы в противовес старосте Захару Захаровичу, так сказать, оппозиция существующей власти. Взгляды его опирались только на личное благосостояние, но пупом земли себя не считал, жизнь свою отдельно от соседей не представлял, а потому, очень переживал за свою деревню.

— Твои сыновья сейчас грузят оборудование для мельницы. Как ты думаешь, кто сможет справиться с работой мельника? Не спеши отвечать, подумай. Механизмы очень сложные, обслуживающий их человек должен быть не просто умным, а желательно интересующимся. Тот, кто в гибкой вишнёвой ветке разглядит не только дрова для костра, а ещё и будущий лук.

— Задачку ты мне задал, Лексей Николаевич. Тут с ходу и не ответить. Из рыбаков, — Игнат отпил кваса, медленно ставя кружку на стол, — Наверное, никто не осилит. Из пришлых, скорее всего, подойдёт Демьян, но он какой-то медленный, неуверенный. Всё сомневается, но в итоге делает правильно. У него под Изборском хутор был, как ливонец пришёл, то он с семьёй в леса, ну а когда вернулся из схрона, в общем, возвращаться стало некуда. Это он поле рожью засеял.

— А остальные?

— А что остальные? Они помогали, соху тянули. С хлебом у нас тяжело, это только сейчас, когда муку покупать стали. А до этого, если раз в неделю Инга каравай спечёт, то и хорошо было. А сейчас, вижу, зерна не хватит для всех. Вон, сколько народу понаехало.

— Значит, Демьян. То, что семь раз отмерит — это хорошо.

— Вот, вот, именно это я хотел сказать. Он даже аршин из трёх жердей сделал, когда поле мерил. А раз разговор за меры зашёл, то вот, что я тебе скажу Лексей Николаевич. К нашему старому причалу твоя ладья, что грузы привозит, если левого берега держаться, точно подойти сможет. Глубина там, мне с головой будет. Когда каменщиков с Орешка привозили, они не рискнули. А я вчера не поленился, шестом промерил. Так что, если надо, я готов провести. А то, что получается, два раза перегружаем. Это ж сколько времени и сил даром уходит?

— Поздно уже, Игнат. Ладья последний раз приходила, но в следующий раз, обязательно так и сделаем. Кормчий незнакомых мест побоялся, — слукавил я. Но давай вернёмся к мельнице.

— Знаю, о чём хочешь спросить, — улыбаясь в усы, ответил рыбак, — Подружится ли Демьян с водяным? Не переживай, он не только с ним, он и с лешаком водится. Чай столько лет почти в лесу прожил. Он и сейчас в лесок наш похаживает, — Игнат сделал паузу, не закончив мысль, раздумывая, говорить или нет, и решил умолчать о тайных пристрастиях Демьяна к язычеству.

— Угадал. О мельниках, сам знаешь, много чего в народе говорят. А посему, хочу я, чтобы пересудов в деревне не было. Поможешь?

— Судачить всё равно будут, без этого — никак. Мельник, что кузнец, он всегда на слуху. Вон, в Ремде, Прохор-мельник, каких только историй про него не рассказывали, и что жена у него русалка, а дети… тем не менее, зерно к нему каждый год возят.

Обсудив последние новости, а именно недавнюю добычу Трюггви, мы отправились к косе, где Улеб и Сулев уже перетащили груз с помощью нехитрого приспособления, чем-то напоминающего колодезного журавля. Простейший подъёмный кран мы поставили с семейством Игната сразу после первой ходки плота. И теперь, юноши могли легко перетаскивать груз в пятьдесят пудов, на деревянных поддонах. На плоту уже лежали жернова из песчаника и штук шесть ящиков с разнообразной мелочью, необходимой для обустройства быта переселенцев. Больше загрузить не удалось, камеры почти утопились в воде, еле выдерживая вес. Игнат вновь обратил внимание на колею, оставленную колёсами протектора погрузчика. Косо бросив взгляд на песок, приметил отсутствие следов стоянки ладьи и, не подав вида, перелез в свою лодку, приняв от меня мешок с подарками для семьи. На том и расстались.