Александр Мазин - Княжья Русь

Когда Али закончил тараторить, большой присел на корточки (теперь они с Гошкой были одной высоты) и спросил по-ромейски:

– Ты кто, маленький воин?

– Меня зовут Илия.

– Это я знаю. Кто ты? Откуда?

По-словенски он говорил не очень хорошо. Но понять его было можно.

– Киев, – ответил Гошка. И добавил с гордостью: – Я варяг! Мои родичи щедро отблагодарят твой род за помощь!

– Спаси нас Аллах от благодарности варягов! – Второй родич Али уже слез со столба и глядел на Гошку без всякого дружелюбия. И заговорил по-своему, обращаясь к старшему. Его тут же перебил Али. Закричал сердито.

Старший сказал что-то, совсем негромко, но оба заткнулись.

– Мой сын Мамед хочет, чтобы ты ушел, – сказал бочкообразный. – А мой внук хочет, чтобы мы тебя спрятали. До ночи. А чего хочешь ты?

Гошка пожал плечами. Его всё еще искали: по рынку рыскали стражники. Один как раз пробежал мимо, зыркнул на их компанию, но не заинтересовался. Будь Гошка один, стражник, возможно, обратил бы на него внимание. Гошка не то чтобы боялся… Не хотел навлечь неприятности на своих, если вдруг узнают, кто он.

– Я бы переждал, – сказал он.

– Хорошо, – кивнул большой. – Меня зовут Ахмед, а тебя – Илла. Мы тебя спрячем. Кушать хочешь?

– Его пока не схватили, это точно! – уверенно заявил Хватко-Халил. – Теперь будут искать. Долго и старательно. Шестеро стражников получили раны. Один едва не помер, другой навсегда останется хромым. Его будут искать, пока не поймают.

Богуслав с трудом прятал улыбку. Он гордился братом. Навел парнишка шороху. Показал, чего стоит. Полсотни стражников не смогли его поймать. И уверенности Хватки в том, что брата поймают, он не разделял. Прятаться парень умел не хуже, чем обороняться. Другое дело, если местным удастся узнать, кто он, – бед не оберешься. Законы здесь суровы и далеко не всегда разрешают откупиться.

– Вы сделали то, что я велел? – спросил Богуслав.

– Да. Шестеро наших людей по всему Булгару рассказывают истории о том, что на базаре безобразничал не человек, а шайтан. Уже есть посторонние свидетели, которые видели у обидчика стражников рожки и хвост. Ты умно придумал, мой господин. Но очень многие люди хорошо разглядели твоего брата и легко его узнают. Нам повезло, что он говорил по-ромейски. Сейчас все думают, что он – ромей. Ромейское подворье уже обыскивали. Теперь они еще немного подумают и догадаются, кто он на самом деле. На ромея Илия похож не больше, чем ты, мой господин. Что мы будем делать тогда?

– Главное – чтобы парень улизнул от стражи. Тогда мы скажем, что этот ваш шайтан принял облик моего брата, а сам он весь день не покидал нашего подворья. Как думаешь, получится?

– Будь вы правоверные, возможно. Вам достаточно было бы поклясться на Коране, что это так. Но вы – христиане. Христиан здесь не жалуют. А русь вообще не любят. Здесь не забыли Святослава.

– Это хорошо, что не забыли. Может, подумают, прежде чем ссориться с людьми киевского князя. А на Коране поклянешься ты. Зря ты, что ли, принял ислам…

– Мне не хотелось бы лгать, – неохотно произнес Хватко-Халил.

– Боишься гнева Аллаха? – насмешливо спросил Богуслав.

– Боюсь, – кивнул Хватко. – А еще больше боюсь, что правда выяснится, – и тогда мне останется только перерезать себе горло.

– Или бежать. Ты не булгарин, Хватко! И ты служишь моему роду. Не забыл? Мы в любом случае найдем тебе подходящее место и занятие. – И, увидев, как помрачнел Хватко-Халил, добавил успокаивающе: – Однако не будем торопиться. Может быть, тебе и не придется лгать. Подождем ночи. И предупреди людей. Что-то мне подсказывает, что мой братец непременно объявится.

Семья Ахмеда Жонглера собралась внутри фургона. Семья – это сам Ахмед, его жена Лейла, сын Мамед с беременной женой и дочь Ахмеда Хафиза, мать Али. Сам Али болтался где-то снаружи: собирал новости.

Отдельно, в уголке, устроился Гошка, одетый в запасные штаны и безрукавку Али. Его собственная одежда покоилась сейчас в отхожем месте на краю базара.

– Из-за этого варяжонка нас всех посадят в яму, – ворчал Мамед, недобро поглядывая на Гошку.

– Зато, если нам удастся его выручить, мы можем неплохо заработать, – рассудительно произнес Ахмед. – Надо всего лишь вернуть его родственникам.

– Вернешь, как же! – процедил Мамед. – Медноголовые весь базар обложили. Завтра чуть свет начнут всё переворачивать вверх дном. Будут искать, пока не найдут. Как ты собираешься его прятать, отец? Он ведь даже правильного языка не знает. Да пусть бы и знал: ты только погляди на него! Он же белый, как любимая верблюдица багдадского калифа!