Владимир Белобородов - Норман. Шаг во тьму

Саймол подхватил Нейлу и, несмотря на яростное сопротивление, чуть ли не прыжком ушел от сейши и Нирта в сторону. Эльфы, застывшие и опершиеся на луки (дабы не нервировать кошку), через половину удара сердца были готовы всадить стрелы в животное или личей. Сейша дернулась, Нирт на ускорении ушел от нее. Я приготовился к бою. Руча прикрыла Нейлу и Саймола.

– Все, – выдохнул Нирт, оказавшись метрах в пяти от кошки.

Саймол, Нейла и Нирт смотрели на сейшу, которая, как и я, ничего не могла понять. Пуш, застывший с другой стороны, тоже был растерян.

– Уходим. – Саймол отпустил Нейлу и потихоньку подтолкнул ее ко мне.

Нейла медленно пошла в мою сторону, озираясь на кошку, которая оголила свои жемчужные клыки.

– Все нормально, – спокойным голосом сказал Саймол, он отступал последним. – Пуш, объясни своей девушке, что плетение снято. Мы больше не приблизимся.

Сейша, хлопнув хвостом по боку, стремительно развернулась и унеслась от нас в глубину леса.

Пуш растерянно смотрел на нас.

– Чего стоишь? – спросила его Нейла. – Беги, успокаивай.

– Может, кто-нибудь объяснит, что произошло? – спросил Эль, опуская лук.

– Мне тоже интересно! – Нейла зло смотрела на Нирта.

– Ну получилось же? – спокойно ответил лич.

– А если бы она погибла?

– Что все-таки произошло? – вклинился я в перепалку.

– Он, не зная, что за плетение, просто развеял его! – гневно ответила Нейла.

– Зато быстро, – вступился за Нирта Саймол. – Как говорит мой дед, победителей не судят. Сейша жива и здорова, и, самое главное, свободна. Мы, кстати, тоже. Поэтому предлагаю продолжить путь. Не надо недооценивать исварцев. Возможно, сейчас нас уже окружают.

Я взял Нейлу за руку, но она, выдернув ее, отвернулась, словно обиженный ребенок, и пошла к лагерю широкими шагами. Мы на некотором расстоянии последовали за ней. Я протянул руку Саймолу, он с улыбкой пожал ее. Дабы не быть уличенным в заговоре (тем более что я в нем не участвовал), поспешил догнать любимую.

Нейла демонстративно дулась еще пару дней, отворачивалась, когда к ней приближались Саймол или Нирт, но, видя, что личи не особо из-за этого расстраиваются, просто перестала с ними разговаривать.

Пуш появился на следующий день буквально на полчасти, уведомив, что он не один, но пойдут они лесом – сейша не хотела к нам приближаться. Больше кот на связь не выходил, хотя я регулярно ощущал его присутствие где-то рядом.

Через неделю увидели первые признаки войны. Выехав из-за очередного поворота, которыми изобиловала лесная дорога, наткнулись на разграбленный обоз беженцев. Что их подвигло забраться в столь глухой угол, сейчас приходилось только гадать. Разбойники, судя по трупам, напали не ранее как вчера. Убили всех, включая десяток детей. Одна из телег со сломанным колесом так и осталась здесь, две или три, не больше, увели. По дороге были разбросаны вещи, видимо, распетрушивали баулы. В основном – детские и женские предметы одежды. Мужской, да подобротнее, не побрезговали. С двух тел стянули сапоги.

– Твари, – прорычал орк, проезжая мимо тельца девчушки кругов двух-трех от роду.

Ему никто не ответил. Через пару верст, которые проехали молча, Торка вдруг произнес:

– Туда пошли, – и ткнул пальцем в казалось бы непримятую траву.

Храм проехал метров двадцать в указанную сторону:

– Есть следы! – крикнул нам, вопросительно глядя на меня.

Я пожал плечами.

– Харра, – зарычала Лейка.

– Я бы не поехал, – высказал свое мнение Саймол, но его никто, кроме меня и эльфа, не услышал.

– Почему? – спросил Эль.

– Время теряем. А нагоним или нет – неизвестно.

– Согласен, – подъехал к нам Дайлон. – Может, это и прозвучит мерзко для живых, но одним человеком больше, одним меньше…

– Ну, – ответил я ему, – в любом случае прения разворачивать поздно.

Почти весь отряд уже свернул на боковую дорожку.

– Неужели вам даже детей не жалко? – направив жеребца на травянистую обочину, спросил я едущего сзади лича.

– Понимаешь, Норман, – ответил Саймол, – мы все умираем. Постоянно. Ты когда-то был ребенком, у которого имелись свои мысли, желания, привязанности. Прошло время, и все изменилось. Теперь у тебя другие ценности, другие взгляды на жизнь. Тебя прежнего уже нет и никогда не будет. Ты тот – умер, но есть новый ты.

– Они уже не станут другими.

– Кто знает, ты ведь не умирал. А жизнь после смерти есть, пусть и не такая, и мы – самое яркое тому подтверждение. Да и что толку в вашей мести? Вы вернете им жизни? Нет. Вы сами едете отнимать жизни. А жалко, не жалко… Это лишь слова.