Владимир Белобородов - Лигранд. Империя рабства

Иногда я думаю, что я болен. Очень болен. Психически. По крайней мере, с точки зрения моей первой ипостаси — это так, точнее я временами не могу найти других объяснений происходящему вокруг меня. Нет, окружающие люди меня таким не считают. Почти. Зато считают «ударенным по голове». Собственно я таковым и являюсь. В моей второй ипостаси меня довольно неплохо приложило о землю во время конной охоты на дикого лервума — очень быстрого, магически выведенного зверя. Наверно теперь и вы считаете меня сумасшедшим? Но и это ещё не всё. Ко всему прочему я являюсь .... Хотя нет. Если я это скажу, дальше вы меня слушать не будете. Ну что ж, а сейчас я попытаюсь разубедить вас в своём сумасшествии....

Сотовый завибрировал на столе, я, сбросив звук, посмотрел на экран — Лёха. Что у нас сегодня? Ну, конечно — пятница. Когда ты безработный, дни недели умудряются проплывать со скоростью ветра. Я, проведя мизинцем по экрану — остальные пальцы были в курице, снял трубку и тут же поставил на громкую.

— Миха, привет!

— Привет.

— Ты со Светкой?

Вообще Лёха без симпатии относился к Светлане, и надо сказать, это было у них взаимно. Только Лёха старался мне не показывать негативное отношение, а вот Света не упускала момента, чтобы за глаза покостерить друга. Она никак не могла понять, что лучший друг — это лучший друг. Я осознавал, что у Светки характер не ангельский, но у неё были свои положительные стороны. Пусть любви большой между нами не было, но вот в постели... она была просто чудом, и я словно наркоман вновь и вновь вёлся на её капризы. Да и, если уж быть совсем честным, не настолько я со своим подросшим за последних пару лет «рюкзачком» впереди, был избалован женским вниманием, чтобы отказываться от хорошенькой девушки.

— Нет, только что дверью в очередной раз хлопнула.

— Ну, тогда я иду к тебе. Только я не один, со мной друг. «Джек Дениэлс» зовут.

— Забегай разумеется, познакомишь. А с чего вдруг праздник?

— Потом расскажу. Тёть Алле вино брать?

У бабушки, Лёха был любимцем.

— Она сегодня к подруге ушла с ночевкой.

— Жаль. Ладно, жди, — Лёха сбросил вызов.

В пятницу после пяти это был скорее стандартный звонок. Не каждую, разумеется, но две из четырёх, мы точно встречались. Только обычно брали что побюджетней — российские инженера всё-таки, а не олигархи. Разве что иногда баловались алкогольными деликатесами.

С Алексеем мы были знакомы с первого курса — на параллельных учились. Я на «Автоматизации», а он на «Транспортном». Тогда во время фуршета по поводу окончания сессии, а у заочников это дело святое, фуршет в смысле, мы и сдружились. Сколько уже? Лет десять наверно прошло. Ну да. Почти. Шесть — института, ну и около трёх, как я отработал на заводе инженером.

Безработным я стал всего две недели назад. Задолбало наше российское отношение — не решать проблемы, а делать вид перед руководством, что ты их решаешь. Нет, я не идейный. Но, когда вываливают миллион четыреста тысяч в заранее проигрышную реконструкцию оборудования, если можно тысяч за пятьсот сделать качественней и лучше.... Разругался с замом технического директора, пытаясь отстоять свою точку зрения. А тот мужик вспыльчивый. Ну а я за свои двадцать пять целковых не особо держался.

Домофон противно запиликал. Быстро он. Опять как обычно, сначала к дому подошёл и только потом на сотовый позвонил. Надо отметить, Лёха, словно каким-то шестым чувством определял наличие моей тушки дома — ни разу ещё не ошибся.

— Эт я хорошо зашёл, — Лёха расплылся в улыбке.

— Да ты всегда хорошо заходишь. Разувайся, проходи, — я протянул руку.

— Что, со Светланой разругались значит? Доставай стопки, я пока лимон нарежу.

— Да. Опять пришла и кружит вокруг: «Там такая сумочка, такая сумочка....» Три дня не появлялась — секс только по телефону, а как о зарплате узнала, через час здесь. А мне потом у бабушки на шее сидеть? Была бы перспектива в ближайшее время работу найти.... Да и сумочка за шесть тыров — как-то лихо. В общем, поругались немного.

— Завтра помиритесь. А ты что расчёт получил?

— М-м-м, — я передёрнулся — сок лимона растёкся по языку. — Ага.

— А зачем ей рассказал?

— Да почему я должен скрывать?

— Тоже верно. Много дали?