Диана Гэблдон - Огненный крест. Книга 1. Священный союз

Джульетта – то есть младшая мисс Браун – угрюмо сидела в углу и помогать отказывалась. Впрочем, она охотно взяла на себя заботу о девочке Бердсли, укачивала ее и пела колыбельные, даже когда девочка давным-давно заснула.

Фергуса и Галлегера отправили за козами; они вернулись только к ужину, грязные, промокшие насквозь, с обледенелыми бровями. Козы тоже замерзли, болтая распухшими красными выменами, полными молока. Они были рады вернуться в лоно цивилизации и потому задорно скакали и блеяли.

Миссис Браун со своей золовкой отвела коз в сарай, чтобы подоить, а я осталась присматривать за котелком с рагу и Хирамом, которого разместили в самодельном загоне из перевернутого стола, двух стульев и сундука. Хижина представляла собой одну большую комнату с чердаком и кладовой, всю заставленную вещами: столами, скамьями, бочонками пива и связками шкур; в одном углу примостился прядильный станок, в другом – высокий комод с часами (на которых красовались донельзя нелепые купидончики), у дальней стены – кровать и два сундука, а на колышках у двери висела груда одежды, так что раненый козел вполне вписывался в обстановку.

Я пыталась осмотреть пациента, но тот мекнул и словно в насмешку высунул длинный синий язык. Рога, мокрые от талого снега, блестели черным, а шкура собралась на плечах колючками.

– Такова, значит, твоя благодарность? – упрекнула я. – Если бы не Джейми, вариться бы тебе сейчас в том горшке, злобный ты черт.

– Бе-е, – огрызнулся тот.

Впрочем, он устал, ослабел от голода и в отсутствие своего гарема смилостивился и позволил-таки почесать затылок, потрепать за ушами, скормить пару пучков сена и – так уж и быть – проверить лубок. Я сама еле держалась на ногах, потому что с утра ничего не ела, кроме той чашки козьего молока. От пьянящих запахов мясного рагу голова шла кругом.

– Ты ведь славный парнишка, правда? – пробормотала я. После целого дня с орущим мокрым младенцем на руках компания сердитого козла только успокаивала.

– Он умрет?

Я удивленно подняла глаза – совсем забыла про юную мисс Браун, которая притаилась в темном уголке. Теперь она, держа спящую девочку, стояла возле очага и хмуро глядела на Хирама, лениво жевавшего мой передник.

– Нет. – Я вытянула ткань у него изо рта. – Вряд ли.

Как же ее зовут? Я сонно рылась в памяти, сопоставляя имена и лица людей, которых мне наскоро представили. Алисия, кажется, хотя про себя я называла ее Джульеттой.

Тем более что девушка наверняка ее ровесница – выглядела она лет на пятнадцать. Сущий ребенок с пухлым лицом и плоской фигуркой: плечики узкие, а бедра, напротив, чересчур широкие. Да уж, не «в ухе мавра – жемчуг несравненный» [55]…

Она молчала, и я, чтобы поддержать разговор, кивнула на младенца:

– Как малышка?

– Хорошо, – безучастно ответила девчушка, и вдруг из глаз ее хлынули слезы. – Лучше бы я умерла.

– Правда? – опешила я. – Ох… Ну…

Я провела рукой по лицу, пытаясь собраться с мыслями и понять, что с ней делать. Где же мать этой девчонки? Я покосилась на дверь, но там было тихо. Мы остались наедине: женщины готовили ужин, мужчины устраивали на ночь животных.

Я вышла из загона и взяла девочку за плечи.

– Послушай, – негромко начала я. – Исайа Мортон того не стоит. Ты ведь знаешь, что он женат?

Она распахнула глаза и вдруг зажмурилась, вновь брызгая слезами. Похоже, не знала.

Слезы катились по щекам и капали ребенку на голову. Я забрала у нее младенца и легонько подтолкнула девушку к скамье.

– От-ткуда вы?.. К-кто?.. – заикалась и всхлипывала она, тщетно пытаясь успокоиться. С улицы донесся мужской голос, и девушка отчаянно принялась вытирать лицо рукавом.

Ее слезы напомнили, что хоть мне вся эта ситуация кажется излишне мелодраматичной, дело очень серьезное. В конце концов, ее родственники пытались убить Мортона – и наверняка убьют, как только поймают. Услышав шаги, я вся собралась, и ребенок на руках захныкал. Однако, кто бы ни был за дверью, он прошел мимо.

Я села рядом с Алисией Браун и с облегчением вытянула усталые ноги. Каждая мышца, каждый сустав ныли. Судя по всему, нам с Джейми предстоит еще одна ночь на твердом полу, хотя на затоптанные деревяшки возле очага я поглядывала почти со страстью.

В комнате было на удивление спокойно, за окном шуршал снег, булькал котелок, распространяя умопомрачительный аромат лука, оленины и репы. Ребенок мирно дремал у груди. Хотелось просто сидеть и держать ее, ни о чем не думая… Но долг превыше всего.