Кира Калинина - Змеиный медальон

– Понятно.

– Чёлку подбери.

На удивление, парень справился со своей ролью с первого раза. Счастливым не выглядел, но держался уверенно, говорил чётко, взгляда не прятал. Марина сразу к нему подобрела.

– А после армии сюда вернёшься или в городе попробуешь устроиться? Хорошему мастеру всегда работа найдётся. Или, может, учиться собираешься?

Кеша замешкался с ответом, и бдительная мама Люба тут же вмешалась:

– Сюда он вернётся, домой. Правда, Кешенька? Что там в городе делать? Суета, народу много, экология плохая, продукты в магазинах непонятно из какой дряни сделаны, а у нас всё своё, натуральное…

– Ну да, вернусь, – подтвердил Кеша, но Марина видела, как сжался в линию его рот, как напряглись скулы. А чёлка сама собой вновь упала на глаза.

Единственная родная дочь Куролововых училась на дизайнера в проклинаемом мамой Любой городе. Даже на съёмку не приехала. Марине показали её фотографию – мордатая крашеная девка, похожая на продавщицу из сельмага. Какой из неё дизайнер?

Напоследок сняли, как большое семейство обедает – с пирогами, блинами, салатами, жареной свининой и прочими разносолами. Марина с Лёшей выпили по чашке чая, но от угощения, тем более от спиртного наотрез отказались.

– Вы к нам летом приезжайте, – уговаривала мама Люба, провожая гостей до машины. – Ягоды будут, ягод у нас много… И овощи поспеют. Приезжайте!

– Обязательно, – дежурно улыбнулась Марина.

Лишь когда микроавтобус, переваливаясь в ухабистой колее, двинулся к полоске асфальта, светлеющей далеко впереди, она дала себе волю:

– У меня от этой тётки мороз по коже. Упыриха какая-то!

Лёша хмыкнул:

– Телеса свои выставила. Прям королева красоты.

– Да ничего баба, – подал голос водитель. – Есть за что подержаться.

– Ты её близко не видел, – возразил Лёша.

Мужики, с тоской подумала Марина.

– Ну почему, – сказала она громко, – у меня чувство, что всё это очень неправильно? Ведь они доброе дело делают, о детях заботятся…

– Ага – заботятся, – фыркнул водитель. – На каждого пособие положено – раз. Дармовая рабсила – два. Хозяйство-то небось нехилое? Живность всякая.

– Три коровы, – откликнулся Лёша, – свиней десяток, гуси, кур стадо целое. Участок – не шесть соток.

– Там девочка есть – немая, – сказала Марина. – Красавица. Рисует неплохо. Парнишка – резчик по дереву. И малыши… Что с ними будет?

По обочине дороги брёл, качаясь, мужичонка – весь грязно-серый, жёваный, пугало в огороде и то краше. Завидев машину, он сделал шаг в сторону, взмахнул руками и шлёпнулся в лужу. Марина ойкнула. Надо было остановиться, помочь.

– Да что ему, алкашу, сделается, – зло сказал водитель, подбавляя газу.

Марина оглянулась. Упавший сидел в грязи и грозил микроавтобусу кулаком.

Синий форд тронулся плавно, неслышно. Грязь липкой лентой наматывалась на колёса, но лакового бока не пачкала. Брызги мелкие, может, и летели – из окна не разглядеть.

Всё, укатил.

Кешка зажмурился и увидел внутри себя: микроавтобус выбрался на асфальт, оставляя позади двойной чёрный след – поверх других таких же, только подсохших, посеревших. Огибая выбоины, поковылял к трассе. А там, будто застоявшийся конь, взял в галоп и помчался, легко обходя фуры, дребезжащие жигули и боязливые малолитражки.

Час, полтора – как на крыльях.

Впереди рос каменно-бетонный кряж города – многоквартирные утёсы, сверкающие пики офисных высоток, улицы-седловины, облепленные зудящим человеческим роем. Чуть на отшибе, диссонансом, Эйфелева башня телецентра. Для людей в микроавтобусе – конец пути. Дом. Но в Кешкином воображении форд пропорол город насквозь, будто нож парусину, вырвался из столпотворения машин на тракт и синей птицей полетел навстречу горизонту. Ветер со свистом обтекал его кузов.

Не сбавляя прыти, форд перевалил Урал. Не по туннелю, в свете тусклых фонарей, под толщей горных пород, а поверху, через старые, крошащиеся скалы. Вперёд! За окном исчезали захудалые деревушки и коттеджные посёлки, сонные городки и сияющие огнями миллионники. Призрачная дорога стрелой шла на запад. Пронеслась Москва лабиринтом улиц и проспектов. Мелькнули полосатые столбы – граница. Форд ехал через европейские столицы с их дворцами, памятниками, музеями, парками, кафе, магазинами, толпами народа – порой замедляя ход, но нигде не останавливаясь.

А дорога летела к кромке континента и, долетев, продолжилась на мосту, который вырастал из ниоткуда на Кешкиных глазах, блестя стальными опорами. Мост нёс Кешку над океаном…