Пенси Вейн - Медальон с бирюзой

Детский праздник был в самом разгаре. В просторном доме миссис Пирри, обожавшей молодое поколение и часто устраивавшей всевозможные развлекательные мероприятия для детей, царило сумасшедшее веселье. По всему дому прыгали, резвились и хохотали, примерно две дюжины детей от трех до десяти лет. Повод для веселья был стоящим — наступал канун Хэллоуина, когда позволяются любые безумства и можно всласть побеситься без оглядки на взрослых.

Но все-таки безумства эти направляла и контролировала твердой рукой миссис Пирри.

— А теперь все в большую гостиную, дети, — хлопала в ладоши Мэг Пирри, крупная дама с громким голосом. — Следующий конкурс — эстафета, после нее — ловля яблок зубами в лохани с водой. Победителя ждет приз — велосипед с тремя фарами. Участвуют только дети, взрослых просьба не беспокоиться, — сказала она какому-то папе, который по пути в курилку выразил желание принять участие в конкурсе, потому что в детстве очень преуспевал в этом виде состязаний.

В углу гостиной сидел на подоконнике мальчик лет девяти с темными взъерошенными волосами и прямыми, как стрелы, черными бровями — у него был насупленный и недовольный вид. Его мать приехала погостить к своей давней подруге Мэг Пирри и притащила его с собой, хотя он лучше бы остался дома с отцом. У отца всю неделю ночные дежурства в больнице, а когда он вернется утром, то некому будет приготовить ему завтрак. Уж он бы позаботился об этом, он уже сам не раз жарил яичницу с беконом, отец научил его, говоря, что мужчина должен уметь о себе позаботиться. А вот маму не слишком волновало, что и когда отец ест и хорошо ли он высыпается…

И вот теперь сиди здесь и любуйся, как малышня беснуется. К тому же сыновья миссис Пирри, близнецы Том и Билл, которым еще не исполнилось девяти, смеялись над ним за то, что он не умеет играть в крикет, любит только «Битлз» и не слышал о «Диких кроликах», и что кроссовки у него самые простые, а не флюоресцирующие. Зато он умеет многое такое, что им и не снилось. Например, пришить пуговицу…

— Что ты сидишь как бука, иди поиграй с ребятами, — окликнула его мать, проходя по гостиной в сопровождении какого-то мужчины. — Нет, это просто второй Роберт, вот сядет так и сидит, и слова от него не добьешься, — с досадой сказала она мужчине, который только пожал плечами.

— Какая разница, Лора. Наконец-то мы сможем поговорить обо всем обстоятельно…

Мама и мужчина удалились, а мальчик упрямо нахмурился и отвернулся к окну. Почему нельзя оставить его в покое, ведь он все-таки поехал с матерью, как она захотела. Зачем он ей только понадобился? Но тут у его уха раздался тонкий веселый голосок:

— А ты почему не идешь в гостиную? Сейчас уже начнется эстафета.

Перед ним стояла маленькая девчонка в голубом платье. Ее щеки, красные, как два яблока, были испачканы шоколадом, а волосы были такие светлые, каких он раньше ни у кого не видел, словно крашеные. Но разве такие малышки красят волосы?

Девочке было сегодня весело, но этот мальчик, который сидел с начала праздника хмурый в углу, очень ее беспокоил. Из-за него она не могла почувствовать себя совсем счастливой.

— У тебя зубы болят? — спросила она сочувственно.

— Нет. Отстань.

— Тогда пойдем. А то эстафету начнут без нас. Я должна там участвовать.

— Ну и участвуй. — Он пожал плечами. — Думаешь, что кого-то обгонишь? Тебе, наверное, только три года.

— Что ты, мне уже пять, и я хожу в школу, — не обиделась девчонка. — Это я просто ростом маленькая. И я о-очень быстро бегаю. Вот увидишь, с книгой на голове я обгоню Нэнси, а ей уже восемь.

Она указала на красивую девочку с длинными черными волосами до пояса, которая держалась очень гордо и делала вид, что просто снисходит к детским играм. Эта девочка несколько раз перехватывала его взгляд и надменно, как взрослая, усмехалась уголком рта. Она казалась ему очень красивой, но он и представить не мог, чтобы заговорить с ней первым. Вот если бы она сама подошла к нему, а не эта пигалица…

— А потом будет бег в мешках — ой, это такая смехота. В прошлый раз мальчишки устроили кучу малу. Если не хочешь бежать, иди и просто посмотри — обхохочешься.

Надо же, какая энтузиастка, подумал он. Так говорил папа про одну медсестру, которая работала в его отделении. Он посмотрел на девочку со снисходительной жалостью. Куда ей обогнать Нэнси — та гораздо ее выше. И вон какая длинноногая.