Виктор Мурич - Путь голема (СИ)

– Так их! – кричу я, и на четвереньках ползу к Лиле.

Тело несбывшейся профессиональной танцовщицы практически ничего не весит.

С облегчением вздыхаю, покинув поле битвы.

Дальше происходящее я наблюдаю, прислонившись к стене башни и держа голову девушки на коленях. Когда-то белый мой носовой платок пропитался кровью. Это даже не рана, скорее ссадина. Древко содрало кожу практически через весь лоб.

Нет, я не трус. По крайней мере мне так кажется… Даже сейчас я не трепещу от страха, хотя и стоило бы. Просто драки это не мое. Еще с самого детства я старался уклоняться от рукоприкладства. Дело не в том, что наваляют. Мне было противно от мысли, что я могу причинить боль другому человеку. Но и конечно от того, что причинят боль мне, я тоже в восторге не был. Как-то негуманно это все.

– Хватит! – хлестнул по ушам приказ Ильча. – Тимофей, довольно.

Тимоха, увлекшийся процессом, недовольно посмотрел на босса, не выпуская из-под мышки головы очередного помятого солдата с осоловелыми глазами. Вояка трепыхался пойманной на крючок таранью, безуспешно пытаясь освободиться из тисков. Ильич молча показал на десяток арбалетчиков застывших наизготовку. Увлеченные событиями мы даже не заметили, как они появились.

– Лапки кверху? – ехидно поинтересовался из безопасного угла Прыщ. – Капитуляция?

– Хочешь умереть героем? – поинтересовался я, с опаской глядя на арбалетчиков. – Мне кажется, они серьезно настроены. Наверное, и стрелять умеют. Будем проверять?

Прыщ скорчил презрительную мину в мой адрес:

– Сцыкун!

Тимоха разочарованно вздохнул и отпустил жертву, отвесив напоследок увесистый пинок под зад. Очутившись на свободе, солдат как упал на четвереньки, так и рванул вперед, сбив по дороге пару стрелков.

К противнику подоспела подмога. Количество арбалетчиков удвоилось. Перед ними выстроились потрепанные алебардщики. Решительно проквакались команды. Пальцы легли на спусковые крючки, готовые отправить в полет смертоносную сталь.

– Мы сдаемся, – спокойно сказал Ильич и поднял руки вверх. – Тимофей, тебе особое приглашение надо? Подними, пожалуйста, руки. Не стоит так глупо умирать.

Снизу раздался топот ног. Еще подкрепление.

– Угу, – недовольно буркнул Тимоха. – Димыч, как она?

– Крупная ссадина. Может сотрясение… Я не врач.

Один из алебардщиков допустил оплошность – нарушив строй чересчур приблизился к Тимохе.

– Сотрясение значит…

Никогда не думал, что апперкот способен отбросить человека настолько далеко. Голливуд не в счет.

–

Побитых, но не побежденных нас ведут по укрытой холмами стеклянной пустоши. Досталось всем даже не принимавшему участия в потасовке Ильичу. Его строгий костюм лишился рукава, и части пуговиц, а лицо обзавелось кровоподтеком.

Прыщ, идет, шмыгая раз за разом, брезгливо кривится, и странно дергая головой. Это он чтобы капли крови из носа в рот не попали. Одно стеклышко очков украсилось трещиной, а дужки погнулись. Выпущенную поверх рваных на коленях джинсов футболку надувает парусом гуляющий вдоль улицы сквозняк.

Хуже всех выглядит Тимоха. Солдаты избили его лежащего ногами. Так они рассчитывались за свои потери.

Раньше я думал, что Тимоха, этот простодушный сенбернар, способен лишь хвастаться перед девушками своими мускулами и повествовать о былых победах на ринге. Что все эти хуки, апперкоты и джебы лишь антураж, позаимствованный из фильмов. На балконе, невзирая на подоспевших арбалетчиков и приказ босса, он еще успел порезвиться и сломать пару челюстей. Если бы не удар по затылку, неизвестно чем бы все закончилось – ведь я видел лежащие на спусковых крючках арбалетов пальцы и решительные лица солдат. Чудо то, что нас не изрешетили стрелами. А все к тому и шло.

Кисти рук и шею неприятно сдавливает стеклянный шнур толщиной в палец. После того как мы вынуждено прекратили сопротивление, один из воинов бросил в нас переливающуюся бухту веревки и что-то крикнул. Веревка словно по команде развернулась спиралью и обвила каждого из нас. Сначала кисти потом шею. Только нас подняли пинками с земли и выстроили в шеренгу, она тут же затвердела.

– Что с нами будет? – спросила Лиля, со страхом глядя на две шеренги конвоиров по бокам.

Белокурые длинные волосы слиплись от крови из ссадины на лбу, щеки измазаны потекшей от слез тушью. Наша очаровашка как будто одела страшную маску.

– Не знаю, – сказал я.

– Нас убьют? – ее голос дрогнул.