Алексей Вязовский - Сапер

– Вот что, – сказал носатый смуглый танкист с вьющимися темными, почти черными волосами. – Командир ранен, надо его доставить в батальон. Там медсанбат, его посмотрит врач. Сейчас делаем носилки и понесем товарища младшего лейтенанта.

Носач, наверное, прибыл откуда-то из кавказских республик и говорил с акцентом, но слова не коверкал.

Остальные тут же развернулись и начали осматривать окрестности в поисках чего-нибудь для изготовления носилок.

– А танк? – спросил я, ни к кому не обращаясь. – С танком что будете делать?

– Танк придется взорвать, – немного поразмыслив, сказал носач не очень уверенно.

– Подожди взрывать, – возразил ему русоволосый крепыш, отличавшийся от других коротковатыми кривыми ногами. – Это успеем. А вдруг сейчас из рембата приедут танк вытаскивать, что тогда? Кто будет отвечать за порчу имущества? Ты, Оганесян? Под трибунал ведь пойдем!

Тут же в дискуссию вступили все присутствующие. Гвалт стоял как на базаре. Когда дело дошло до криков «А ты кто такой тут?», я решил это толковище прекратить. Лейтенант я или погулять вышел?

– Молчать! – крикнул я. Вроде и не очень громко, но танкисты сразу замолчали и повернулись ко мне, и я добавил тем же тоном: – Я – старший лейтенант Соловьев, шестьдесят пятый ОМИБ! Беру командование на себя! В шеренгу по одному… Становись!

Танкисты быстро выстроились в шеренгу, хоть и не идеально ровную, и уставились на нового командира. Я прикинул что к чему. Про танки я знал, что они ездят, стреляют и лучше им на дороге не попадаться, а то механику-водителю из него ничего не видно, и он может даже не заметить, что тебя задавил. Но у меня тут было аж пятеро танкистов, которые свою машину изучили от и до.

– Механик-водитель кто?

– Я, красноармеец Оганесян, – ответил носач, предлагавший взорвать танк.

– Наводчик? – спросил я, подумав, что механик-водитель нам сейчас не очень-то и нужен.

– Я, младший сержант Копейкин, – сделав короткий шаг вперед, представился тот самый коротконогий русоволосый паренек, который громче всех протестовал против уничтожения машины.

– Докладывай, младший сержант, о состоянии вооружения, о боекомплекте, – приказал я.

– Вооружение в полном порядке, ствол пушки практически новый, после замены и сотни выстрелов нет. Пулеметы в отличном состоянии. Бое комплект для пушки сто семь снарядов, из них восемьдесят бронебойных. И для пулеметов полный комплект, две тысячи семьсот семьдесят два. Ну, там отстреляли немного, но две семьсот с копейками есть.

– А сколько понадобится времени для того, чтобы подготовить танк к подрыву? – поинтересовался я у него. Надо же знать, когда надо собираться и отходить.

– Самое большее – минут десять, – не задумываясь, ответил Копейкин. – Я поэтому и был против этого с самого начала. Рванет боекомплект за милую душу, танк только на переплавку, чинить уже нечего будет.

– Копейкин, Оганесян, проверить все необходимое для подрыва и доложить, – я решил, что соперники будут присматривать друг за другом и тогда точно ничего не пропустят. Я, конечно, после них сам гляну. Уж взрывать мне пришлось – мама, не горюй. Надо будет – взлетит так, что далеко видно будет, а тем, кто окажется рядом, сразу станет хорошо.

Хреново, конечно, что самый опытный в экипаже – наводчик, прослуживший полтора года, у остальных стаж и того меньше – от полугода до года. Пацаны безусые, как по мне. А других здесь нет и взять неоткуда.

Я заглянул в башню. Прямо под люком были места для командира, наводчика и заряжающего. Как они в такой тесноте умудряются еще и стрелять, вот что удивительно? Сразу стало понятно, почему в танкисты не берут двухметровых гигантов. Вниз, к месту водителя и стрелка, не полез, что я там не видел? Да и застрять могу с моими-то габаритами, а это уже урон авторитету командира.

– А где ваш батальон, товарищ командир? – спросил наводчик Копейкин, когда я вылез из башни.

– Там, где ему положено быть, товарищ младший сержант, – ни секунды не задумываясь, ответил я. – К стрельбе готовы?

– У меня всегда все в порядке, – с гордостью ответил Копейкин. – Я на дивизионных стрельбах первое место второй год подряд беру. Так что готовы поразить любую цель.

Для того чтобы машина выглядела брошенной, я послал бойца к сгоревшим танкам, и мы густо намазали башню сажей со стороны, откуда могли прийти немцы. Авось, подумают, что сожгли после того, как не смогли вытащить. Приказал еще кинуть на другой берег трос. Тоже хорошая обманка.