Алексей Вязовский - Сапер

Но про растяжки и прочие способы развеселить противника он рассказывал, пока винишко не кончилось. Ну, я не мешался, про такое говно надо выговориться, да не однажды. Не то что легче после этого становится, но не хуже – это точно. Да и не любитель я трындеть попусту. Послушать – это за милую душу, а разговоры вести я не мастер. Бывало, ребята из артели спорили с новичками, смогу ли я продержаться, целый день не разговаривая, – и каждый раз выигрывали.

– Еще один подарок гансам, – я вздохнул, заканчивая вспоминать прошлое. Где теперь Сема Шутин? Пойди, пойми.

Лейтенант тем временем перебирал документы, собранные у офицеров.

– Эх, жаль, немецкий учил через пень-колоду, – сказал он, вздохнув и отложив бумаги в сторону. – Кое-как еще звания и фамилии разберу, а остальное – никак. Не знаете случайно немецкий, Петр Николаевич?

– Случайно немного знаю, – признался я. – Но читаю не очень, на слух только, да и то на бытовые темы.

– Давайте я попробую, – вызвался Антонов. – Я хорошо учил, на четыре и пять.

– Ну попробуй, Антонов, – подал ему документы Иван. – Вдруг получится.

Антонов открыл первую сверху офицерскую книжку и начал листать ее, шевеля губами и вглядываясь.

– …Weber… Otto… Oberstleutnant… старший лейтенант? – засомневался он.

– Нет, бери повыше, это подполковник, если по-нашему, – поправил его я.

– Вот еще тут бумага какая-то, – сказал стрелок и взялся за свернутый лист, оказавшийся чем-то вроде мандата. – Panzergruppe… это танковая группа… Oberbefehlshaber… обер – главный, значит, главнокомандующий! А, нет, просто командующий, главный в группе… – радостно сообщил «переводчик». – General der Kavallerie Ewald von Kleist… генерал от кавалерии Клейст! Persönlicher Adjutant, это непонятно как-то… личный адъютант?

– Порученец получается, – подсказал я снова.

– …zur Inspektion… на инспекцию?…geschickt… направлен. Вот, порученец генерала Клейста подполковник Вебер направлен на инспекцию!

– Вот это мы навоевали, – сказал я. – Такой фашист побольше танка весит.

– Конец нам, – протянул Иван. – За такого туза они нам тут устроят…

– Хоть за туза, хоть за валета, – возразил я, разглядывая листок, украшенный двумя печатями и размашистой, немного небрежной подписью генерала. – Мы им дорогу перекрыли, кто-то там опаздывает часов на двенадцать самое малое. За такое спросят. Так что ждем утром новых гостей.

– Товарищ лейтенант, – непонятно к кому из нас обратился Копейкин. – Разрешите к немецким танкам сходить, пока не стемнело. Может, там найдем что хорошее. Один же не сгорел…

– Сходите, – разрешил Иван. – Бери с собой Оганесяна и Нургалиева, один смотрит, двое охраняют.

Добытчики вернулись, притащив на троих два патронных ящика с лентами для пулемета и три плитки какого-то шоколада для танкистов, так на пачках и написано было: «Panzerschokolade». Иван от шоколада отказался, объяснив, что его от него тошнит, и пошел к танку менять Оганесяна.

Уже почти стемнело, когда мы на маленьком костерке, разведенном в ямке, приготовили какую-то мешанину из имеющихся у нас продуктов. Не то густой кулеш, не то жидкая каша. Главное, что горячее и с мясом, а солдатский организм сам разберется, как ни называй. Один книгочей у нас на зоне такое варево почему-то называл ирландским рагу. Вроде в книжке какой-то про такое читал, там его варили из всего, что было.

Пока танкисты сооружали еду, мы с Нургалиевым на берегу установили немецкий пулемет. Второй после ужина поставим. Снятых с мотоциклов и притащенных из танка патронных ящиков не хватит надолго, если придется пострелять, но хоть что-то. Патронов, как известно, много не бывает. Бывает или очень мало, или просто мало, но больше уже не утащить.

После ужина я разделил шоколад и вручил каждому по плитке. Все съели неожиданное лакомство в один миг, только я отложил свою порцию на потом.

Первым на ноги вскочил Нургалиев минут через пятнадцать.

– Надо, товарищ лейтенант, танк на берег вытаскивать! – как-то немного взбудораженно предложил он. – Сейчас бревна принесем, подложим, как на учениях, и выедем на берег! А потом и к нашим поедем!

Я посмотрел на танкистов. В слабом свете костерка, возле которого мы собрались, было видно, что никто из них не стоит на месте. Все чуть ли не подпрыгивают от нетерпения и желания чем-то срочно заняться. И только сейчас я вспомнил про этот специальный шоколад. Что-то там такое немцы мешали, что придавало сил и уверенности. Вроде как можно было даже после тяжелого марша заставить бойцов куда-то бежать еще столько же. Откуда только организм на такое сил возьмет? Это же надо кормить таких как на убой.