Полли Еленова - Из Злодейки в Толстуху

Он, уворачиваясь, снова оказывается спиной к лестнице, но получает удар, оступается и с грохотом летит со ступеней.

– Убили! – взвизгивает старуха то ли со страхом, то ли с радостью. – Григорьевич, – кричит, расслышав внизу голос участкового, – не зря я вас вызвала! Убили!

И к ним поднимается высокий и крупный мужчина средних лет. В форме, с тёмными волосами, прямоугольным лицом и прямым, длинным носом. Глаза его, заспанные и безразличные, останавливаются на Ирочке, и он, похожий на толстого, старого грача, зевает не открывая рта.

– Что тут у вас? – спрашивает зычным голосом, и при этом достаёт из кармана телефон, собираясь ответить на звонок.

– Вот она, – тычет пальцем соседка в Иру, готовясь в любой момент скрыться за дверью, – скандалила с утра по раньше! А потом взяла, да толкнула Сергея! Убить собиралась. Посадить её надо, Григорьевич, а то сил моих больше нету! Забери ты её! И братца её заодно! Я выходить боюсь, – заканчивает она жалобно, будто бы даже подвывая.

Григорьевич, прижимая телефон к уху, разглядывает Иру скучающим взглядом.

Изида холодно рассматривает его.

– Ты разбираешься в хмеле? – на вид так типичный пивовар. – Этого человека следует казнить, он посмел касаться меня своими мерзкими пальцами!

Она морщится и указывает на валяющегося внизу мужика.

Всё скрипит, когда она делает малейшее движение, со лба течёт пот, под глазами чёрные пятна от не смытой косметики.

Участковый смотрит на неё и молчит.

– Да, милая, – говорит явно не с ней, и поудобнее перехватывает телефон. – Немного занят. Ага, хорошо, хлеб, что ещё? Что? – отходит чуть в сторону. – Тебя плохо слышно, – в голосе его почти ничего, кроме лёгкого недовольства и безразличия.

Сосед, со стоном и руганью поднявшись на ноги, подходит ближе, с опаской поглядывая на Ирочку, держась за перила.

– Она меня с лестницы спустила! А почему? Ущипнул её разок, видите ли! Да учитывая то, что мы на днях вытворяли, я вообще ничего не сделал!

Изида щупает себя и уже даже не плюёт, харкает на пол. Шмыгает носом, морщась и прислушивается к телу. Оно ничего такого не помнит. Как и бедовая Иринина голова.

– Не было ничего! – Изида приподнимает верхнюю губу и хватает мужика за шиворот. – Не было! Мерзость ты, бездушная тварь, похотливый демон низшего ранга! Знаешь, что такие делают в Аду, а, бараний глаз? Больной бараний глаз! Приставал к девочке!

Григорьевич убирает телефон и подходит к ним, без труда перетягивая мужика на себя, выдирая его из Ирочкиной хватки.

– Приставал?

Соседка едва ли не подпрыгивает.

– Ой, гад какой, он вечно ей всякие непристойности говорил! А она то, она, уши развесит, краснеет, стоит и слушает! Слушает!

– Это я здесь жертва! – ревёт сосед и тычет в Иру пальцем. – Посмотрите на неё, пусть спасибо скажет, что хоть я её заметил! Хотя, – на лице его кривая ухмылка, – не заметить такую сложно.

– Да? А что с тобой будет, если я на тебя сяду? Как ты это себе представлял? Знаю, – ухмыляется она, – что представлял. Дааа. Хочешь, покажу?

Проводит липкими от пота пальцами по скрипучим штанам.

– Жеребчик, ты знаешь, что входит в обязанности низших слуг? Табуреткой быть! А ты, – переводит взгляд на бабку, – твой срок давно вышел! А если уж осталась, так молодухам бы помогала! Или ты только верещать можешь своим сморщенным ртом?

Соседка, возмущённо тараща глаза, собирается что-то ответить, но Григорьевич орёт:

– Тише!

И воцаряется тишина.

Тишина, нарушаемая лишь скрипом двери. Артём выходит к ним с обеспокоенным и злым видом.

– Что здесь происходит? Григорьевич, пойдём поговорим, всё решим. Ире и так нездоровилось, она ещё и на работу опаздывает. Идём!

И тот, недолго думая, соглашается, уже не обращая ни на кого другого внимания.

– О, – хмыкает соседка, провожая их взглядом, – как всегда. О как! – и, зыркнув на Ирину, щелкает по черепашьей шее, а затем спешит скрыться в своей квартире.

– Ты откуда будешь? – Алукерий осматривает не-Изиду.

– Из Челябинска, – Ира всхлипывает.

Анд хмурится и скалой наступает на демона.

– Отвечай, тварь, что происходит?!

Кер качает головой и остро усмехается:

– На совете будем разбираться, ведь это после того, что ты сделал, Госпожа улетучилась, – изображает он птичку длинными пальцами. – Что ж, наши войска все еще преобладают. И твоя уловка не сработала. Пока-пока, деревенщина.

Анд хватает его за шиворот и поднимает над землёй, приближая к себе, вглядываясь в зелёные глаза демона.