Дарья Райнер - Фейрум

Сразу за дверью узкая лестница уходила круто вниз, в подвальное помещение, откуда лился свет. Хозяин не спешил уступать дорогу гостям. Казалось, сам вопрос и то, что Лагард назвал Игнаса чужим именем, был своего рода сигналом. Предупреждением. Но о чём? Один долгий миг они вели безмолвную беседу, споря о чём-то – одними глазами, – а затем Лагард отступил.

– Племянница. Приехала с сестрой из Вермонта.

– Чудно. И как погода нынче в Вермонте?

Все трое начали спуск по лестнице. Дверь захлопнулась с тем же лязгом, отрезая их с Игнасом от внешнего мира. Он сжал её запястье – не больно, но крепко, – и Липа поняла, что надо ответить.

– Неплохо. Как обычно в это время года. – Что вообще происходило? Она не имела ни малейшего представления, что говорить и как играть в эту странную игру.

Они спустились вниз, и Липа увидела небольшую комнату – чистую, светлую, напоминавшую приёмный покой в больнице. Диван в углу, низкий столик, какая-то абстрактная картина на стене и шкаф, за стеклянными дверцами которого – пузырьки и блистеры, словно в аптеке.

– Проблемы? – из-за двери послышался мужской голос, и Лагард сделал знак молчать.

– Вовсе нет. Постоянный клиент заглянул, – он распахнул дверцу шкафа нарочито громко, по-прежнему не сводя глаз с Игнаса, – уже уходит.

– Ты знаешь правила, Лагард, я должен проверить. Миссис Голден хочет знать…

Он замер на пороге и осёкся. Крупный мужчина в костюме цвета мокрого асфальта. Золотая цепочка на шее. Рубашка кричаще пурпурного цвета. Его взгляд упал на Игнаса. Рука потянулась к поясу.

– Ты…

Всё произошло слишком быстро. Сбитая с ног, Липа полетела на пол. Брызнули осколки. Она перекатилась на бок, больно ударилась об угол дивана и накрыла голову руками, зажимая уши. В комнате громыхнуло.

• ● •

Пурпурный замешкался на миг. Игнас оттолкнул от себя Липу: главное – чтобы осталась жива. Он сдержит обещание.

Стол, посланный пинком вперёд, ударил Пурпурного под колени. Тот потерял равновесие, но не выпустил пистолет. Раздался выстрел. К счастью, в пустоту. Лагард оказался быстрее: кисть Пурпурного хрустнула и выронила ствол.

– Эй! – Он остановил Игнаса жестом. – Мне не нужны проблемы с Эйдой Голден.

– Какого чёрта, Энди?! – Игнас больше не сдерживался. Играть «постоянного клиента» по имени Фрэнк в его планы не входило. – Что тут происходит? С каких пор?..

– А что мне оставалось? Тебя не было два месяца, Найнс 3 3 (англ.) Ninth – «Девятый» ! Два месяца. Это у тебя время идёт кверху задом, а здесь, знаешь ли, жизнь продолжается. Ты либо выбираешь сторону, либо банды стирают тебя в порошок.

– Ты что, теперь варишь для них? Фейрщиком заделался?

– Заткнись, Найнс. Ни черта не знаешь, а туда же.

Игнас почувствовал, как гнев закипает внутри. Липа на полу тихонько застонала. Ей ни к чему слышать этот разговор. И видеть всё это…

Он подобрал пистолет, лёгший в ладонь как влитой. «Не привыкай, – шепнул внутренний голос, – тебе ни к чему».

– Тише… – Он помог девочке подняться. Оглядел её с головы до пят, стряхнув мелкие осколки – куртка пригодилась. – Цела? Не поранилась?

Она качнула головой. Глаза, огромные от страха, глядели куда-то за его плечо.

«Проклятье!»

Они недооценили Пурпурного. Оказавшись на ногах, он точным ударом отбросил Лагарда. Тот впечатался спиной в стеклянную дверь, и новая порция осколков брызнула на пол. Липа вскрикнула.

Игнас нажал на спусковой крючок.

Теперь без шансов. Пуля нашла свою цель.

Он опустил руку с самозарядным «Колибри», не готовый встретить взгляд Филиппины. Он виноват перед ней, но ни объяснять, ни извиняться не было сил. Игнас просто смотрел себе под ноги: кровь заливала зеркально чистый пол – алая на белом.

• ● •

Липа сидела на кушетке. По-прежнему дрожала – зубы клацали о край стакана. Лагард принёс ей что-то горячее: напиток оказался густым, как кисель, но вполне терпимым на вкус. Отдавал мятой и чем-то кисло-сладким – кажется, апельсином. Интересно, в сорок восьмом пили чай или окончательно перешли на синтетику?

А ещё он предложил успокоительное. Даже шприц достал – деловито и со знанием дела. Но Игнас прочёл весь ужас в глазах Липы и увёл друга за стену – туда, где лежал «пурпурный». Она не понимала, что это значит: для неё мертвец был просто мертвецом.

Впервые в жизни у неё на глазах убили человека.

Игнас убил. Тот, которому она доверила свою жизнь. Он защищал её или себя? Пурпурный ведь узнал его – перед тем, как потянулся к оружию. Липа поняла по взгляду, в котором отразились страх и ненависть.