Светлана Меркина - Янка при дворе царя Петра

– Ты может до ветру? Так за угол зайди, – сторож указал ей направление.

– Ага, спасибо! – уцепившись за эту идею, кивнула Янка и быстро забежала за угол.

Сторож, стуча колотушкой, пошел дальше, а Янка побежала вдоль высокой монастырской стены. Увидела небольшую дверцу в стене, и, не задумываясь, вышла за стену наружу. Осмотрелась. Монастырь стоял как на необитаемом острове – вокруг был только лес. Без гитары и сумки, которые Янка оставила на корабле в каюте Петра, было довольно непривычно, как-то пусто в руках. Поэтому она засунула руки в карманы и не спеша, пошла вдоль стены, глядя в небо. Вот это был обзор! Любуясь, Янка даже не заметила, как отошла в сторону леса.

Янка нашарила в кармане три золотых из подаренных Петром, которые она взяла с собой на всякий случай, и проверила привязанный к резинке в рукаве складной нож, тоже взятый на всякий случай. Крепко пахло травами, земляникой, сверчили кузнечики, где-то квакали лягушки. Янка присела возле какого-то дерева на траву и уставилась в усыпанное звездами небо XVII века. Засмотревшись, Янка забыла все на свете.

Вдруг… тонкий ее слух уловил тихий говор и шорох шагов. Янка прижалась к дереву, отползая немного в траву. От леса отделились две тени. Янка насторожилась, романтическое настроение мгновенно улетучилось. Она бесшумно спряталась за ближайший куст и стала наблюдать. К дереву, возле которого она только что мечтала, подошли двое мужчин в стрелецкой одежде. Янка затаила дыхание.

– Федька сказал, что царский щенок вроде вышел оттель. – он кивнул в сторону монастыря. – И чего ему не спится? – он зевнул и почесался.

– И на кой черт Софье сей мальчишка? – недовольно сказал второй. – Вот ищи его теперя, эка темнотища, хоть ба луна была.

– Его, Федька сказывал, уж давно у младшего-то государя приметили. Больно уж, говорят, умен. Софье, вишь, зело интересно, чего государь поделывает, вот она и велела того щенка изловить, да и выспросить. Дитё, известно быстрее скажет, чем кто другой.

Янка похолодела. Интересно, подумала она, их только двое или целый гарнизон. Ей стало не по себе. А стрельцы, тем временем приблизились к ее кусту, оглядывая деревья.

– И чаво нас с тобой послали? – снова заговорил один из них. – Наврал твой Федька, нету тут никого.

– Да нет, он вроде к леску двинул, далеко не ушел, где-то тут ходит, пошли дальше.

Надо сматываться, подумала Янка, и только хотела отползти на четвереньках подальше, как под ногой громко треснул сучок. Янка мысленно выругалась и замерла. Стрельцы тоже остановились.

– Слыхал? Вроде ходит кто-то.

– Да нет, почудилось.

– Глянь, а куст будто шевелится!

Они подошли к янкиному кусту. Она замерла и даже затаила дыхание. Стрельцы снова прислушались.

– Ветер, наверное, – сказал один. – Пойдем дальше, поглядим.

Они отошли, а у Янки как на грех защекотало в носу. Она обеими руками зажала его, чтобы не чихнуть. Если чихну, мне конец, пронеслось в голове. А проклятый чих прямо как пером лазил в носу и провоцировал Янку на это самоубийство. Только бы они отошли подальше, мысленно молила она, теребя и зажимая нос, едва не отрывая его. Щекотание вроде прекратилось, Янка облегченно вздохнула и тихонько поползла в сторону монастыря, прислушиваясь к каждому шороху. Но на этот раз слух ее подвел, стрельцы ушли не очень далеко. Янка обнаружила это только когда высунулась из травы. И, не успев зажать нос, громко чихнула. Стрельцы обернулись на шум.

– Гляди-ка, вот он! Окружай его! – они с двух сторон пошли на Янку. Путь к монастырю был отрезан, оставался только лес. Янке некогда было думать, и она бросилась бежать.

– Ах ты, дьявол! Стой, щенок! – и стрельцы бросились за Янкой.

Петр проснулся ровно через час после того, как Янка тайком ушла из кельи. Ему захотелось пить, и он растолкал Алексашку.

– Сашка, черт, спишь? Дай квасу!

Меньшиков очумело вскочил с лавки, почесываясь, налил в кружку квасу из кувшина, стоящего на столе, подал Петру и зевнул. Петр напился и мельком глянул на янкину кровать. Пусто! Он сорвался с места:

– А Янка где?!

– Не знаю, мин херц. – сразу проснувшись, пожал плечами Алексашка. – Может до ветру вышел?

– Что ж подождем, как придет. – нехорошо усмехнулся Петр, мысленно уже обрывая Янке уши. Прошло минут десять, Янка не появилась. Алексашка уже начал задремывать. Прошло еще пятнадцать минут. Петр заволновался по-настоящему.

– Кажись беда, мин херц! – тоже встревожился Меньшиков.