Павел Мочалов - Танкист Мордора

– А сейчас оно мне зачем? – удивился Попов. – Чего и где покупать-то? Да еще и трясись над ним: как бы не про… ээ, в смысле, не потерять, как бы не сп… Я хотел сказать – не украли.

– Разумно, – согласился Энамир, – тогда вот вам расписка на вашу награду. Получить можно у любого менялы в Мордоре, в Хараде, в Эриадоре и даже нуменорские сквалыги примут этот вексель. Поморщатся, конечно, но примут.

Серега попытался изобразить земной поклон, но голова неожиданно перевесила, и он ткнулся в стол. Все так же улыбаясь, Энамир помог ему сесть:

– Давайте все же без церемоний. Спрячьте вексель.

Попов кивнул, с преувеличенной аккуратностью сложил кусочек пергамента, спрятал в потайной кармашек рубахи и неожиданно для самого себя спросил:

– А моя девушка, Этель? Ее нашли?

Энамир отщипнул кусочек утки и пристально посмотрел на Серегу:

– Она вам так нужна? Зачем? Она предала вас, предала нашего Повелителя. Лучше забыть о ней.

– Нужна, – с вызовом ответил пьяный капитан Мордора, – она мне очень нравилась. Я бы сказал – охрененно нравилась. Мне без нее пусто, понимаете? Это лучшая женщина в моей жизни, вот.

– Ну, жизнь ваша еще слишком коротка, чтобы делать глобальные обобщения, – заметил Энамир.

– А вот какая есть. Представьте себе. – Серега сделал попытку опереться на локоть, но рука постоянно соскальзывала со столешницы. – Что за черт? С-стол у вас какой-то скользкий. Т-так где она? Может капитан Мордора это знать? Или его степень допуска к гостайне недостаточна?

– Я и сам хотел бы это знать. Среди пленных ее нет. Или убита, или пропала без вести.

– У-у-убита? – Глаза Попова моментально наполнились пьяными слезами, и он шмыгнул носом. – Не надо так говорить – у-убита. Я в нее не стрелял. С-слышите? Не стрелял, и точка. Мне Гудрон говорит – стреляй! Я ему – не буду! Я ее люблю. Или любил? Если она жива – то люблю. А если убита – то любил? А кто же тогда убил, если я не стрелял? Или я стрелял? Я – стрелял! И что же, я ее убил, так получается?

– Да полно вам горевать из-за какой-то девки, – прервал Серегино раскаяние Энамир. – Хотите, я вам на время подарю своих искусниц? Тем более что обратно вам идти будет явно трудно.

– Не, – замотал головой Серега, – она такая была одна. Одна! А вы ее хрясь топором! Да-а?

– Позвольте с вами не согласиться. Пойдемте со мной. – Это были последние слова, которые запомнил Попов.

Пробуждение было тягостным. В голове одновременно работали и кузница, и лесопилка, вызвавшие друг друга на социалистическое соревнование. Во рту обосновался филиал пустыни Сахары, причем самой засушливой и загаженной частью. Глаза вообще не хотели открываться, и лишь нечеловеческим усилием воли Серега сумел приподнять веки. Над головой колыхалась плотная ткань, сквозь которую пробивался рассеянный дневной свет. Под спиной были подушки. Много жестких подушек. Одна из них давила через седалище прямо на мочевой пузырь, побуждая страдальца к немедленным действиям. Попов попытался сесть, но получилось лишь опереться на один локоть. Теперь он разглядел еще и блондиночку в полупрозрачной рубашке, спящую рядом на такой же горке подушек. Серега героически, не обращая внимания на бухающий в голове паровой молот, обернулся через плечо и совсем не удивился, обнаружив еще одну спящую девушку, но уже с темными волосами. Вокруг были разбросаны предметы из личного гардероба капитана Мордора, а сам капитан, как выяснилось, был в одних подштанниках.

– Чего тут было-то? – спросил себя Серега, но ответа не получил. В памяти всплывал лишь капитан Малина, торжественным голосом читающий постановление ЦК КПСС о борьбе с пьянством и алкоголизмом. Дочитав, Малина ткнул пальцем в Попова и строго сказал:

– Однако далеко не все комсомольцы нашего взвода сделали должные выводы из этого важного постановления партии и правительства. Так, курсант Попов?

– Похоже, что так, – пробормотал бывший курсант Попов себе под нос и, как был босиком, выскочил из шатра, пристраиваясь к ближайшему дереву. По счастью, выскочил он с тыльной стороны шатра, и единственным свидетелем этого оказался орк-часовой, прохаживающийся с огромной алебардой вдоль задней линии палаток. Орк отвернулся от засмущавшегося Попова и спокойно пошел дальше, как будто полуголые мужики выскакивают на него из каждой палатки.

Пока лишняя жидкость покидала тело, Серега понял, что за ночь погода существенным образом поменялась. Ветер прекратился, тучи ушли на юг, в Мордор, и поднявшееся над перелесками солнце как метлой убирало вчерашний снег. Но воздух еще не прогрелся, и утренний морозец выгонял из тела остатки алкоголя. Поджимая замерзающие пятки, Попов дождался окончания процесса и снова юркнул в приятное тепло шатра. Разыскал и натянул штаны с рубахой. От его возни светловолосая проснулась: